Музыка души (пер. Г.Бородин)   ::   Pratchett Terry David john

– Это потому что тебе нравятся Логика и Математика и не нравятся Язык и История?

Мисс Буттс сконцентрировалась. Ребенок никоим образом не мог покинуть комнату.

Только собрав всю волю в кулак, она смогла уловить некий намек на голос, который произнес:

– Не знаю, мисс Буттс.

– Сьюзан, это в самом деле весьма огорчительно, когда…

Мисс Буттс умолкла. Она оглядела кабинет, затем скользнула взглядом по своей записке, лежащей на столе поверх бумаг. С озадаченным видом попыталась было прочесть ее, потом скатала и бросила в корзину для мусора. Схватила ручку, некоторое время пялилась в пространство, а затем сосредоточилась на школьных счетах.

Вежливо подождав немного, Сьюзан поднялась и вышла так тихо, как могла.

Одни события предшествуют другим. Боги играют судьбами людей. Но перед этим они собирают все фишки на доске и переворачивают все вокруг в поисках костей.

В маленькой горной стране Лламедос было дождливо. В Лламедосе всегда было дождливо. Дождь являлся основной статьей экспорта государства. Здесь были целые залежи дождя.

Бард Имп сидел под вечнозеленым эвергрином – более по привычке, нежели в расчете на то, что оно защитит его от дождя. Вода моросила на игольчатые листья, собираясь на ветках в ручейки, так что дерево работало как настоящий дождеконцентратор. Случайные комья дождя плюхались на голову Импа. Ему было семнадцать лет, он был черезвычайно талантливый и крайне недовольный жизнью. Он настраивал арфу, свою чудесную новую арфу и смотрел на дождь, слезы бежали по у него по лицу, смешиваясь с моросью. Боги любят, когда люди в таком состоянии.

Говорят, что боги, желая уничтожить кого-то, сначала доводят его до безумия. На самом же деле они вручают ему эквивалент небольшой палочки с искрящимся фитилем и надписью «Динамитная компания Акме» на боку. Так гораздо интереснее, да и времени занимает поменьше.

Сьюзан болталась по пахнущим дезинфекцией коридорам. Как правило, она не слишком беспокоилась о том, что подумает мисс Буттс. Обычно ничьи мысли ee не беспокоили. Она не знала, почему некоторые люди забывали о ней, когда ей того хотелось и немного погодя испывали смущение, если об этом заходила речь. Временами кое-кто из учителей испывал сложности, если хотел увидеть ее. Это было прекрасно. Обычно, когда со всеми остальными в классе происходило что-то вроде Основных Статей Экспорта Клатча, она доставала книгу и мирно читала ее.

Вне всякого сомнения, это была превосходная арфа. Нечасто из рук мастера выходило что-то такое, что невозможно улучшить. Эту арфу он даже не потрудился покрыть орнаментом – в данном случае это было бы кощунством. И она была новой, что само по себе было весьма необычным для Лламедоса. Большинство местных арф были старыми. Не в том смысле, что ими не пользовались, хотя порой им не не помешал бы новый корпус, или гриф, или струны. Старые барды говорили, что они тем лучше, чем старше. Хотя старики вообще склонны говорить подобные вещи – невзирая на повседневный опыт.

Имп дернул струну. Нота повисла в воздухе и истаяла. Арфа звучала ярко и чисто, как колокол. Невозможно и вообразить, как она зазвучит через столетия.

Его отец говорил, что это ерунда – будущее записано на камне, а не в нотах. И это только начало того, что он еще говорил.

Потом он говорил еще и еще и мир вдруг становился новым и неприятным местом, в котором не было ничего, что осталось бы не обговоренным. И он сказал отцу: ты ничего не понимаешь! Ты просто старый дурак! Я посвятил свою жизнь музыке и очень скоро все будут говорить – да, он величайший музыкант в мире.

Чепуха! Как будто барды интересовались чьим-то мнением, кроме мнения других бардов, которые всю жизнь учились как слушать музыку.