На грани победы-1: Завоевание   ::   Кейес Грег

Это было что-то, чего Энакину никогда не забыть, еще одна из множества вещей, которые казались ему вечными, внезапно исчезла, еще один спидер уехал у него из-под ног, оставив его лежать на заднице, недоумевая, что же произошло. Неужели он до сих пор не научился?

Он заставил себя сосредоточить свои голубые, как лед, глаза на мастере Скайуокере, на этом близком, загрубевшем от возраста и шрамов лице. За его спиной, за огромным транспаристиловым окном, протекал нескончаемый день и жизнь Корусканта.

На фоне этих циклопических зданий и движущихся световых дорожек мастер Скайуокер казался каким-то хрупким или смущенным.

Энакин отогнал свои черные мысли, сконцентрировавшись на дядиных словах.

— Кип, — говорил мастер Скайуокер, — Я понимаю, что ты чувствуешь.

Кип Дэррон был честнее мастера Скайуокера — в некотором смысле. Гнев в его сердце не был чужим выражению на его лице. Если бы джедаи были планетой, мастер Скайуокер стоял бы на одном полюсе, излучая спокойствие. Кип Дэррон стоял бы на другом со стиснутыми в ярости кулаками.

Где-то в районе экватора планету начало разрывать на куски.

Кип сделал шаг вперед, запустив руку в свои черные волосы, сквозь которые пробивалось серебро.

— Мастер Скайуокер, — сказал он, — Я полагаю, вы не знаете, что я чувствую. Если бы это было так, я бы почувствовал это в Силе. Мы бы все почувствовали. Вместо этого вы прячете свои чувства от нас.

— Я не говорил, что чувствую то же, что и ты, — мягко сказал Люк, — Только что понимаю.

— А, — кивнул Кип, поднимая один палец и тыкая им в Скайуокера, будто внезапно осознав его точку зрения. — Вы имеете в виду, что понимаете умом, а не своим сердцем! Джедаев, которых вы тренируете и вдохновляете, ловят и убивают по всей галактике, а вы «понимаете», словно решаете уравнение? И ваша кровь не закипает, чтобы что-то с этим поделать?

— Конечно, я хочу что-то с этим поделать, — сказал Люк. — Вот потому я и созвал это собрание. Но гнев — это не ответ. Нападение — это не ответ, и опеределенно не возмездие. Мы — джедаи. Мы защищаем, мы поддерживаем.

— Защищаем кого? Поддерживаем что? Защищаем тех существ, которых вы спасли от зверств Палпатина? Поддерживаем Новую Республику и ее добрых людей? Заслоняем тех, за кого мы все проливали кровь, снова и снова, во имя мира и еще большего добра? Этих самых трусливых тварей, которые теперь поносят нас, насмехаются над нами и приносят нас в жертву своим новым йуужань-вонгским хозяевам? Никто не желает нашей помощи. Они хотят, чтобы мы были мертвы и забыты. Я говорю — пора нам защищать самих себя. Джедаи ради джедаев!

В зале раздались аплодисменты — не оглушительные, но отчетливые.

Энакин вынужден был признать, что в словах Кипа был определенный смысл. Кому мог теперь доверять джедай? Казалось, только другому джедаю.

— Что ты хочешь, чтобы мы делали, Кип? — снисходительно спросил Люк.

— Я сказал вам. Защищайте самих себя. Боритесь со злом в любом его обличии. И мы не должны допустить, чтобы война пришла к нам, захватила нас в наших домах, во сне, вместе с нашими детьми. Мы выйдем и найдем врага. Нападение на зло есть защита.

— Иными словами, ты хочешь, чтобы все мы подражали тому, что делаешь ты и твоя дюжина.

— Я бы сказал, что это мы подражаем вам, мастер Скайокер — когда вы боролись с Империей.

Люк вздохнул:

— Я был тогда молод, — пояснил он. — Я многого не понимал. Агрессия — это путь темной стороны.

Кип потер свою челюсть, затем коротко улыбнулся:

— И кто может знать это лучше, мастер Скайуокер, чем тот, кто перешел на темную сторону?

— Совершенно верно, — ответил Люк. — Я пал, поэтому я знаю лучше. Как и ты, Кип. Мы оба, каждый по-своему, считали себя достаточно мудрыми и достаточно ловкими, чтобы пройти по лазерному лучу и не обжечься. Мы оба ошибались.

— И все же мы вернулись.

— Еле-еле.