Наследник Атлантиды   ::   Воронин Дмитрий

А окружающие — и коллеги, и начальники — считали его немного не от мира сего и, не мудрствуя лукаво, сваливали ему самые бесперспективные дела. Он регулярно имел свою долю взысканий за низкую — ниже, чем у других, — раскрываемость, но не особо переживал по этому поводу.

И вот теперь этот вызов к генералу... ох не к добру все это.

Получив разрешение сесть, он опустился на краешек кресла, мысленно прокручивая в голове свои неудачи последних месяцев. Ничего экстраординарного, такого, что заслуживало бы головомойки лично от Шагина.

Тем временем генерал молчал. Неспешно перебирал бумаги на столе, зачем-то надолго уставился в окно. Было совершенно очевидно, что предстоящий разговор для Шагина неприятен, и он тянет время. Атмосфера в кабинете становилась все тяжелее...

«Уволит на хрен», — мелькнула мысль, встреченная, на удивление, без паники.

Нет, увольняться капитан не хотел. Работа была интересной, да и привык он к ней за эти годы. Но против начальства не попрешь... С другой стороны, для столь простой процедуры... ну, может, не очень простой — все же не стоило вызывать какого-то там опера в начальственный кабинет. Можно было бы ограничиться беседой уровнем пониже...

Наконец, словно бы решившись, генерал извлек из маленького, стоящего возле стола сейфа тонкую папку и буквально метнул ее через стол по направлению к Буруну.

— Почитайте.

«Кляуза? — подумал Сергей. — Интересно, кому я мозоль отдавил...»

Простенькая папка, дрянной серый картон. Внутри — одинокий лист бумаги, неплохой — они в отделе пользовались более дешевой. И текст, что непривычно, отпечатан не на принтере — а ведь сейчас многие пользуются компьютером. Старые пишущие машинки ушли в безвестность...

Глаза быстро пробежали по строкам. Верменич Ярослав Борисович, родился... проживает... приметы... Сергей отметил, что приметы написаны весьма профессионально, тем непередаваемым милицейским жаргоном, который, с точки зрения нормального человека, ни в коей мере не характеризует внешность. Но опер с достаточным опытом и по этому скупому перечню способен построить картинку и узнать описанного человека. Даже в толпе. Даже в шапке.

Холост... проживает с матерью... род занятий... В двух последних фразах были впечатаны вопросительные знаки.

Далее шел ничем не примечательный текст. Своего рода характеристика, не слишком положительная, но было заметно, что человек, печатавший этот текст, старался быть объективным, хотя получилось это у него не очень хорошо. Глаза быстро пробежали лист до конца...

И остановились. Сергей снова прочитал последнюю фразу. Затем еще раз, и еще... Поднял на генерала непонимающие глаза.

— Это шутка?

Короткая фраза прозвучала резко, слишком резко, если учитывать, кому она была адресована. Но генерал и бровью не повел. Зато покачал головой...

— Не знаю. Не знаю, Сергей Павлович. Эта хм-м... бумага пришла ко мне от одного знакомого, давнего знакомого. Скажем, я ему многим обязан. Я хотел бы отправить это в корзину, но... не могу.

Генерал говорил медленно, с явным трудом подбирая слова. Сергей внимал, нет-нет да и возвращаясь взглядом к невозможной, неуместной здесь фразе.

— Я этому человеку... доверяю.

Судя по голосу, тут дело было не в доверии, а в чем-то большем, в каких-то обязательствах... но вряд ли генерал собирался посвящать капитана в такие тонкости.

— Короче, капитан, будете работать. Часть дел сдадите Седову, оставите себе пару-тройку самых... долгоиграющих. Если надо будет наружку подключать — не стесняйтесь, с прокуратурой я договорюсь. Ну и остальное... что сочтете нужным. Отчитываться будете лично мне. Вопросы есть?

— Машину надо, — пробормотал Сергей.

Почему-то именно эти слова вырвались в первую очередь. Не о глупости и несуразности этого задания вообще. О том, что узнай кто об этом — его сочтут полным идиотом. И в лучшем случае уволят с треском.