Опалы Нефертити   ::   Бобев Петр

Тогда он начал ползти, отталкиваясь ногами и помогая себе то одним, то другим плечом. Так копошатся головастики в пересохшем болоте. Его рот, нос, глаза наполнились песком. До каких пор будет он так ползти? Возможно ли ползком добраться до конца этих чудовищных зарослей, похожих на мотки колючей проволоки?

Тут он услышал автомобильный гудок. Значит, шоссе было близко, раз до него доносился даже шум мотора. Да, вот машина с шумом проехала мимо и затихла вдали.

Он попытался закричать. Но уже не мог издать ни звука. Распухший язык не поворачивался во рту. Он душил его, как кляп. Кровь капала с губ. Том почувствовал, что начинает сходить с ума. Ему хотелось разодрать на себе одежду, выть...

Нет! Он не в силах преодолеть в обход эту дьявольскую ограду! Будь что будет, но он должен пройти сквозь нее! Он чувствовал, что эта мысль нелепа, однако не было у него воли противиться ей. Он пополз прямо к скрэбу. Ему показалось, что под сплетенными ветками виднеется проход. Одна из нижних веток сгнила, и теперь на ее месте образовался туннельчик в непроходимой колючей сети. Том с трудом протиснулся внутрь, не обращая внимания на колючки, которые рвали его одежду и раздирали кожу, не чувствуя кровавых струек, которые текли по его телу. Обезумевший, отупевший, толкаемый вперед лишь инстинктивным стремлением к свободе, как лисица, которая отгрызает себе лапу, чтобы высвободиться из капкана, он продолжал все дальше пробиваться в гущу кустарника.

Однажды на какой-то ферме он схватил ручного кенгуру за хвост. Четверть часа кенгуру подскакивал на месте, недоумевая, почему же ему не удается убежать и не догадываясь, что он мог бы освободиться, если бы изменил направление прыжков, если бы рванулся в сторону или назад. И так он подскакивал на месте, пока человек не отпустил его. Так и сейчас несчастный продолжал ползти в самую гущу колючего кустарника, бездумно, как глупый кенгуру.

И когда проблеск разума осветил на мгновение его сознание, было уже поздно. Сейчас он не мог двинуться ни назад, ни вперед. Жестокий колючий капкан впился в него зубами, чтобы никогда уже не выпустить свою жертву.

Другой автомобиль прошумел по близкому и в то же время недостижимому шоссе. Том чувствовал, как силы покидают его. Мрак перед глазами становился все более и более плотным...

Дворец в Кью бледнел и, наконец, растаял в небытии.



Мария проснулась,

задыхаясь от горячего дыма. Кустарник горел, огонь полыхал, бешено завывая. Языки пламени метались вокруг нее, пожирая все на своем пути. Тяжелые клубы дыма, пронизываемые гейзерами искр, поднимались над кустами. Пожары в Австралии — бедствие. Эвкалиптовое масло вспыхивает как бензин. Достаточно одной искры от зажигалки, достаточно солнечных лучей, собранных в фокус осколком какой-нибудь выброшенной бутылки. В здешних лесах огонь не ползет с одного дерева на другое, он летит над ними. В других странах у человека всегда почти есть надежда спастись бегством. Но здесь такой надежды нет! Ни на коне, ни на автомобиле невозможно убежать от стремительно летящих огненных паров эвкалипта, которые мгновенно опаляют огромные площади, словно вспыхивают гигантские газовые горелки. Человек может спастись, лишь забравшись в реку или озеро. Но они должны быть полноводными, потому что мелкие потоки и озера сразу же вскипают. Однажды пожар застиг цистерну, которая везла воду для какой-то фермы. Шофер спрятался в цистерне. А потом его нашли там сварившимся.

Такие пожары бывают в живых лесах. Что же говорить о высушенном белой болезнью лесе, пропитанном эвкалиптовым маслом, словно фитиль бензином. Все эти мысли пронеслись у нее в голове за считанные секунды, которые прошли с того мгновения, как она открыла глаза.

Что же делать? Здесь нет ни реки, ни озера, ни даже лужицы.