Опалы Нефертити   ::   Бобев Петр

Бежать туда, куда ушли Гурмалулу и Крум? Там есть колодец. Можно было бы забраться внутрь. Однако путь ей преграждала раскаленная стихия, которая надвигалась на нее как огненная лавина, как прилив огненного моря. Мария почувствовала, что задыхается. Волосы у нее на голове вспыхнули. Платье начало тлеть.

Казалось, спасения не было.

В это время из огненной стены выскочил крупный страус эму, самец, выше двух метров ростом. Вероятно, до сих пор он сидел на яйцах, геройски пытаясь высиживать их до последнего момента. Однако больше выдержать не мог. Родительский инстинкт, наконец, уступил инстинкту самосохранения.

Мария приняла решение моментально. Сорвиголова проснулась в ней. Когда-то на фермах она вместе с ковбоями укрощала необъезженных лошадей на родео. Она знала, что оседлать страуса еще труднее, но у нее не было выбора. Оставалось только это. Одним махом она вскочила на бежавшую ей навстречу, ослепленную пожаром птицу, уселась на нее верхом и обеими руками обхватила жилистую длинную шею. Эму замахал в воздухе одной ногой, как палицей, но было поздно. Сорвиголова уже сидела у него на спине. Промедли она секунду, сейчас уже лежала бы на земле с расколотым черепом или со сломанными ногами.

И вот она неслась сквозь горящий скрэб, и в голове у нее была единственная мысль — держаться, постараться не упасть. Если она упадет — это будет конец.

Ошеломленный неожиданным нападением, напуганный таким непривычным ездоком, самец эму пытался сбросить ее со спины, подскакивая на месте и трясясь, как он это делал, очищая перья после пылевой ванны. Но нет. Наездница держалась крепко и не падала. Огненные кнуты подстегивали эму, и все быстрее он несся сквозь огненную стену.

Вряд ли человек смог бы выбраться отсюда. Однако инстинкт птицы подсказал ей кратчайший путь. Всего лишь через несколько секунд, которые показались девушке бесконечными, эму выскочил из огненного озера и бросился бежать по голым камням. Еще шагов через сто Мария соскочила с него. Упав на землю, она покатилась, обдирая колени и локти. Но сообразила быстро. Докатившись до ближайшей ложбинки, она зарылась там в песок, чтобы погасить воспламенившуюся одежду. У нее на ногах вздулось уже несколько волдырей от ожогов, но она даже не обратила на это внимания, а бросилась бежать наверх, к колодцу.

Внезапно ей навстречу выскочил Бурамара, запыхавшийся от бега, обливающийся потом.

— Крум! — крикнул он тревожно. — Где он?

Продолжая бежать, девушка крикнула:

— Там! Они пошли с Гурмалулу. Там должен быть колодец.

Трава сгорела быстрее скрэба, она словно взорвалась и превратилась в пепел со скоростью воспламенившегося пороха. Девушка и чернокожий одним духом перелетели через скалистый холм, спустились вниз и наклонились над колодцем.

— Крум! — прокричала Мария, потерявшая всякую надежду услышать какой-нибудь ответ. Снизу донеслась ругань:

— Какой я идиот! Самый тупой коала не попался бы так в капкан!

— Да будет тебе! — прервала его Мария, ослабевшая от радости. — Скажи лучше, как ты себя чувствуешь?

— Только одна шишка на голове. Плохо то, что сам я не могу выбраться отсюда.

Бурамара вскоре нашел то, что искал — одинокий куст ползучего эвкалипта. Он срезал его у самого корня, очистил от веток и спустил в яму.

Вскоре Крум Димов вылез наружу, ухватившись за него руками и упираясь ногами в стену колодца, весь в тине.

— Повезло мне, — сказал он. — Во-первых, колодец оказался неглубоким. Во-вторых, на дне была тина…

Девушка добавила:

— В-третьих, страус-самец с его материнским инстинктом не покинул минутой раньше своего гнезда в мертвом скрэбе. В-четвертых, появился Бурамара. В-пятых...

Неизвестно откуда прилетел попугай Кенатон и сел ей на плечо.