Оседланные   ::   Силверберг Роберт

Зачем осквернять табу? Зачем нарушать этикет? Прежде я так не делал. У меня были предрассудки.

Но сейчас я встаю и иду по ступени, на которой сидел, пока не оказываюсь напротив нее; поднимаю взгляд, и она бессознательно сдвигает и подгибает ноги, словно почувствовав нескромность позы. По этому я различаю, что и она сейчас свободна. Наши взгляды встречаются. У нее ярко-зеленые глаза. Она красива, и я ищу в памяти другие детали.

Я поднимаюсь по ступенькам и встаю перед ней.

- Здравствуйте, - говорю я.

Она равнодушно смотрит. Она явно не узнает меня. Глаза у нее затуманенные, какие бывают у тех, кого только что отпустил Наездник.

- Здравствуйте,- отвечает она сухо.- Не думаю, что я знаю вас.

- Нет. Вы - нет. Но у меня чувство, что вам сейчас не хочется быть одной. И мне тоже.- Я стараюсь всем своим видом убедить ее, что намерения у меня добрые.- Какой снег... Можно отыскать место и потеплее. Мне хотелось бы поговорить с вами.

- О чем?

- Пойдемте куда-нибудь, и я вам скажу. Меня зовут Чарлз Рот.

- Хелен Мартин.- Она поднимается. В своей холодной отстраненности она подозрительна, ей неловко. Но по крайней мере она готова идти со мной. Хороший признак.

- Сейчас не слишком рано для крепких напитков? - спрашиваю я.

- Не знаю. Я вообще не знаю, который час.

- Еще нет двенадцати.

- Все равно, давайте выпьем,- говорит она, и мы улыбаемся.

Мы заходим в коктейль-бар на другой стороне улицы. Сидя лицом к лицу в полумраке, мы потягиваем из стаканов: она дайкири, я - "кровавую Мэри". Она немного расслабляется. Я же спрашиваю себя, что мне от нее нужно. Составить мне компанию в постели? Но это удовольствие у меня уже было - целых три ночи, хотя ей это неизвестно. Что-то другое. Но что?

Глаза у нее покраснели. В эти трое суток спать ей пришлось немного.

Я говорю:

- Вам было очень неприятно?

- Что?

- С Наездником.

Судорога пробежала по ее лицу.

- Откуда вы знаете, что у меня был Наездник?

- Знаю.

- Об этом не принято говорить.

- У меня широкие взгляды,- говорю я.- Мой Наездник оставил меня ночью. А оседлали меня в среду утром.

- Мой исчез два часа назад.- Ее щеки розовеют. Ей явно хочется поговорить об этом.- Меня накрыло вечером в понедельник. У меня это в пятый раз.

У меня тоже.

Мы вертим в пальцах стаканы и понимаем друг друга без слов. Наши недавние переживания с Наездниками сближают нас, хотя Хелен не знает, насколько близки наши переживания.

Мы говорим. Она художник, оформляет витрины. У нее маленькая квартира в нескольких кварталах отсюда. Живет одна. Спрашивает меня, чем занимаюсь я.

- Аналитик, ищу способы обезопасить бизнес от потерь,отвечаю я. Она улыбается. Зубы у нее безупречные. Теперь я убежден, что это та самая девушка, что была в моей комнате, пока я был захвачен.

Зерно веры прорастает во мне. Нас опять свел вместе счастливый случай, после того как мы расстались. Счастье и то, что она еще удержалась в моей памяти.

Теперь я хочу прийти к ней наяву и начать наши отношения заново, сделав их на этот раз реальными. Это нехорошо: ведь я покушаюсь на то, на что у меня нет никакого права, кроме того, что мы оба оказались под Наездниками. Но она нужна мне. Мне нельзя без нее.

И я ей нужен, хотя она не знает, кто я. Но ее удерживает страх.

Я боюсь напугать ее. Может быть, она уведет меня к себе, может быть, нет, но я не спрашиваю. Мы условливаемся опять встретиться на ступеньках завтра. Моя рука на секунду касается ее руки. Потом она уходит.

В эту ночь я заполняю три пепельницы. Снова и снова размышляю, насколько разумно я поступаю. Ну почему бы не оставить ее в покое? У меня нет права преследовать ее. Наш мир стал таким местом, где мудрее всего держаться порознь.

И все же что-то подстегивает меня, когда я думаю о ней.