Оскверненная   ::   Ларк Гленда

Он не понимал, о чем пытаются ему рассказать птицы, облепившие мачту и снасти его лодки. Они чирикали и чирикали, но их слова оставались загадочными не только для него, но и для других птиц.

Никто не мог разобраться в случившемся еще очень долго. Теперь же не было на Райских островах секрета, который хранили бы так неукоснительно: выжившие жители Дастел знали, что их ближайшие родичи – обладающие разумом птицы. Не те, конечно, кто стал жертвой заклинания, а их потомки.

Маленькие бурые птички с алой полосой на груди, создавшие собственный птичий язык и способные понимать речь людей. Бравена выпутала из сети последнюю рыбину, распрямила ноющую спину… и увидела нечто, чего быть не должно.

– Дедушка, что это?

Старик посмотрел в ту сторону, куда смотрела Бравена. За кормой в воде началось неожиданное бурление, возник странный водяной бугор. У них на глазах водяной вихрь рос, раскидывая щупальца по спокойной поверхности.

– Должно быть, стая какихто рыб, – сказал старик с удовлетворением. – Поставька передний парус, девонька.

Бравена перешла на нос, а ее дед поднял якорь; однако, возясь с парусом, девушка продолжала следить за странным явлением.

– Не похоже на рыбу, – сказала она. Дед развернул лодку, и парус надулся, поймав порыв ветра. – Уж не кит ли… или морской дракон?

Дед нахмурился и повернул руль, ставя лодку бортом к волне. В поведении воды было чтото странное. Она казалась кипящей… или это на поверхность из глубин пробивался какойто чудовищный левиафан? Вода колыхалась. Стая перепуганных рыб промчалась мимо лодки, и в които веки ни Бравена, ни ее дед не обратили на нее внимания.

– Думаю, нам лучше отсюда убраться, – неожиданно сказал старик. – Ставь главный парус, девонька, и поскорее. – Тревога в его голосе заставила Бравену ухватиться за фал, не тратя времени на то, чтобы поинтересоваться причиной. Конечно, одно дело – предложить убраться, и совсем другое – сделать это, когда ветра почти нет. До того как началось непонятное бурление, поверхность океана была почти гладкой, а ветерок – игривым и непостоянным: он то поднимал маленькие волны, то совершенно стихал.

Поставив парус, Бравена посмотрела за корму.

Посреди кипящего океана чтото вздымалось вверх, как гигантская костлявая рука, тянущаяся к небу. С нее текла вода, обнажая красные голые пальцы, сверкающие на солнце. Бравена еще не успела осознать то, что видит, когда поверхность воды расступилась, как если бы какойто великан разорвал ее снизу. Куда бы она ни посмотрела, всюду из воды поднимались какието непонятные формы, рождая в море новые течения. Несколько дельфинов, блестя серебряными боками, удирали, в панике выпрыгивая из воды.

Налетел порыв ветра, и лодка резко накренилась. Бравена вцепилась в руль, разинув рот глядя на то, что творилось за кормой лодки. Алые стволы, черные, лишенные листьев деревья, клубки водорослей, лиловые, зеленые, золотые колонны появлялись из океана и взмывали к небу. Между ними текли пенистые водопады: вода устремлялась обратно в океан.

С морского дна продолжали подниматься утесы. Пурпурные и черные деревья – кораллы, как поняла Бравена, – оказались уже в десяти футах от края воды и продолжали свое восхождение вверх вместе с покрытыми водорослями скалами и песком. Бурление воды все больше приближалось к лодке, изпод воды появлялись все новые рифы. Показавшаяся одной из последних глыба, усеянная раковинами и морскими анемонами, выглядела странно угловатой; ее углы были слишком правильными, чтобы возникнуть естественным путем. Башни, лестницы, стены… целые улицы из покрытых кораллами зданий. Рыбы застревали в колеях давно ушедших на дно дорог, бились под жаркими солнечными лучами, беспомощные и задыхающиеся.

«Они обречены», – подумала Бравена, и печаль пронзила ее сердце, как нож.