Особый отдел и око дьявола   ::   Брайдер Юрий

— Да вы ещё прекрасно выглядите! — заверил своего попутчика Цимбаларь. — В ваши годы жениться надо, а не о смерти думать.

— Это только видимость, — покачал головой Петрищев. — Лётчики на пенсии долго не живут. Особенно те, кто служил в истребительной авиации. При маневрировании на сверхзвуковых скоростях возникают такие перегрузки, что мышцы отслаиваются от костей, а все внутренние органы смещаются. Не очень-то приятно жить, когда сердце давит на диафрагму, а почка — на мочевой пузырь. Что бы там ни сочиняли поэты, но человек рождён для неторопливой ходьбы, а отнюдь не для полёта.

— Совершенно с вами согласен, — сказал Цимбаларь. — Я сам не люблю летать на самолётах. Чтобы не паниковать в воздухе, заранее напиваюсь и преспокойно сплю в кресле до самой посадки.

— Вы подали хорошую идею! — Петрищев наклонился к рюкзаку, лежавшему у его ног. — Не пора ли нам пропустить граммов по пятьдесят?

— Конечно, пора, — согласился Цимбаларь, ощущая себя вольной птицей, которую завтра никто не посмеет упрекнуть запашком изо рта и опухшей рожей.

Всем, в том числе и водителю, снова налили на донышко. Закусив строганиной (кусочками мёрзлого мяса, обильно сдобренного солью и перцем), Цимбаларь не без задней мысли произнёс:

— Не помянуть ли нам покойного Витьку Чалого'? А то не по-христиански получается. Душа человеческая уже три месяца как отлетела, но никто о ней даже доброго слова не сказал.

— Помянем, — кивнул Петрищев. — Почему бы не помянуть... Хотя праведником его назвать никак нельзя. Однажды со склада ящик олифы спёр. Пусть бог простит все его прегрешения.

— Это ещё разобраться надо! — осушив кружку, возразил Цимбаларь. — Может, он строиться хотел? Или ремонт в родительском доме сделать? Какой же здесь грех?

— Да нет. Пропил он олифу за десятую долю номинальной стоимости.

— Кто из нас не без греха... А верно говорят, что жители Чарусы поклоняются идолам? — Цимбаларь, совмещая приятное с полезным, решил выудить из собутыльника кое-какую информацию.

— Ты эти шофёрские байки меньше слушай! — После второй кружки просто нельзя было не перейти на «ты». — Троице они поклоняются, как и все православные люди. А ещё Пресвятой Деве, архангелам, апостолам и всем святым. Я сам в ихней церкви регулярно свечку ставлю. И завтра поставлю. А то, что у некоторых прихожан припадки случаются, так это скорее от чрезмерного усердия в вере.

— Короче, деревня нормальная?

— Самая нормальная...

Петрищев замолчал и уставился на ползущие впереди тракторы. Снегопад уже прекратился, и на несколько минут из облаков даже выглянуло багровое закатное солнце.

— Я вот что тебе скажу, — слегка изменившимся голосом произнёс Петрищев (по-видимому, алкоголь окончательно одолел ослабленный перегрузками организм отставного лётчика). — Места здесь глухие. Славяне сюда только в четырнадцатом веке пришли, а до этого жили так называемые финно-угорские племена. Моя бабка, например, чистокровная коми, по-старому — зырянка. Помню, рассказывала она старинную легенду. А может, сказку... Много-много лет тому назад, когда Новгорода ещё и в помине не было, в здешних краях жили одни зыряне. В самой глухомани, там, где сейчас находится Чаруса, стояло капище бога Омоля. Слыхал про такого?

— Конечно, слыхал! — Цимбаларь икнул. — И даже ел его на Байкале. В солёном виде.

— Ты омуля ел. Рыбу из рода сигов, — Петрищев ничуть не обиделся. — А я говорю о языческом боге Омоле, иначе называемом Кулем. В зырянской мифологии он считается олицетворением зла, создавшим множество нечистых тварей, но заодно и человека. Его главный враг — родной брат Ен, проживающий на небесах. Он олицетворяет добро — в понимании зырян, естественно. Ен слеп и глуп, но телесен.