Охотник за смертью: Судьба   ::   Грин Саймон

Путь, проделанный тогда его сознанием, отпечатался в памяти, и чтобы найти дорогу к миру Кровавых Наездников, ему требовалось лишь сосредоточиться и вновь ощутить уходящую вдаль тропу. Ему недоставало лишь одного — корабля… Если Хэйзел до сих пор жива, он вызволит ее и заставит этих Кровавых Наездников заплатить за похищение пеплом и кровью. А если погибла…

Тогда он запалит всю эту проклятую систему Обейя, чтобы они вечно горели, корчась во тьме, как погребальный костер Хэйзел.

Снаружи к стенам Миссии подступали багряные джунгли. Гигантские черные деревья вздымались над шумящим морем растений, сияющим всеми оттенками красного — от яркого алого до тревожного розового. Джунгли Лакрима Кристи были живыми, наделенными чувствами и большую часть времени (за исключением периода полового возбуждения) чрезвычайно воинственными. Но когда через лес шел Тобиас Мун, все эти шипы, колючки и щупальца лиан инстинктивно отстранялись, давая ему дорогу. Не из страха, а из искреннего дружеского расположения: он единственный во всей Миссии обладал способностью устанавливать ментальный контакт с Красным Мозгом, средоточием сознания единой планетарной экосистемы. Для сознания обычного человека такого рода контакт был бы непосилен, однако Мун был хайденом, сумевшим уцелеть, пройдя Лабиринт Безумия. Когда он думал об этом, он чувствовал себя садовником, немногим более значительным, чем обычно.

В данный момент он надзирал за рубкой деревьев: для восстановления Миссии требовались строительные материалы. Разумеется, проведение работ стало возможным лишь с согласия Красного Мозга, который разрешил представителям человеческого сообщества взять то, что им необходимо, и сделал все возможное, чтобы облегчить работу по удалению самых опасных и кровожадных растений в этом районе. Присутствие Муна на наиболее сложных разрабатываемых участках помогало избегать ошибок или непонимания. Пока, впрочем, все шло гладко, без осложнений. Проконсультировавшись с Красным Мозгом, Мун отдавал распоряжения относительно вырубки, а поспевавшая повсюду сестра Марион следила за их выполнением. Спорить с ней никому не приходило в голову. Казалось, будто тонкая, как тростинка, Сестра Славы, монахиня-воительница и полнейшая психопатка, ухитряется находиться в нескольких местах одновременно. Облаченная в длинное черное платье, изодранное в лохмотья, в изумрудных вечерних перчатках, она производила сильное впечатление и прекрасно это знала.

Ее лицо покрывал толстый слой макияжа, щеки были нарумянены, губы окрашены в изумрудный цвет, а на макушке красовалась черная остроконечная ведьмовская шляпа, отделанная, ко всему прочему, узкими и длинными пурпурными лентами. Стоило какому-нибудь прокаженному попытаться увильнуть от работы и спрятаться, чтобы перевести дух и покурить, как в считанные секунды резкий, скрипучий голос сестры Марион тут же гремел у самого его уха, направляя заблудшего на путь истинный. Призывы сии сопровождались отборной бранью и страшными проклятиями, каковые в устах монахини звучали особенно убедительно.

Валка высоченных, необхватных стволов отнимала уйму времени и сил. Непрерывный ливень делал работу еще труднее. Однако величественные деревья пусть медленно, но все-таки падали на землю одно за другим. Когда Гренделианские чудовища или хайдены могут нагрянуть снова, не знал никто, но все понимали, что почувствуют себя в гораздо большей безопасности, когда Миссия будет восстановлена. Поэтому прокаженные день за днем трудились под проливным дождем, не покладая рук. То и дело с треском обрушивался на землю очередной лесной великан.