Палач   ::   Россо Х А

Но тут улыбка стала вдруг заманчивой и многообещающей.

- Ну хватит от этом, - оборвала она свой смех. - Есть вещи, которые приятней обсуждать, не так ли, querido?

Querido, вспыхнуло в сознании, дорогой. Впервые прозвучало подобное. Сердце его учащенно забилось.

Она осмотрелась со скучающим выражением.

- Мне больше не хочется здесь оставаться. Так много шума и громких разговоров, и музыка такая нудная. - Глаза ласкали его лицо, а голос стал томным. - Ты не знаешь, куда еще можно сходить? И где мы сможем побыть одни?

На следующее утро, когда он встал и пошел принять душ, его губы не переставали повторять ее имя.

У него было отличное настроение, пока на глаза не попалась свежая газета с заголовком, что сегодня состоится суд над обвиненным в предательстве и подстрекательствах к мятежу Реймоном Лэрамитом. Ему почудилось, будто легкий озноб ледяными колючками пробежал по спине. От неприятного ощущения его передернуло. Она ненавидит Лэрамита. Ее не волнует, что именно ему предстоит казнить его. Все же интересно, она ли предала Лэрамита.

В вечерней газете напечатали дополнительные подробности. На первой странице была ее огромная фотография: лицо, перекошенное яростной ненавистью до такой степени, что ее едва можно было узнать, рука с вытянутым указательным пальцем, удлиненными утолщенным слишком близко стоявшей камерой, молчаливо-торжественно символизирующим крайнюю степень отвращения. Эта фотография взволновала его. Из кратких биографических данных бросалось в глаза ее благородное происхождение, но ее поведение в суде никак не вязалось с полученным изысканным воспитанием. Потом капитан вспомнил, какими непростыми были два последние года в республике и что наверняка она была очевидцем многих мерзостей. Теперь вот ее тесная связь с Лэрамитом и позже донос на него. Даже газеты отметили этот факт. Она обвиняла его в связях с опальным ныне диктатором, находящимся в изгнании, и в заговоре с ним с целью свергнуть Томазино.

Надо быть поосторожней с ней в будущем, решил капитан. Встретиться еще несколько раз и завязать. Не хотелось, чтобы она начала так же ненавидеть его.

Но позже ему стало смешно от подобных страхов. Он - капитан армии Томазино де ла Луса. Ничто не угрожает ему; он в безопасности. Но, с другой стороны, был же Лэрамит наперстником Томазино. Да, но не стоило критиковать вождя за безынициативность и неспособность поднять экономику.

Он, капитан, совсем не то. Он никогда не углублялся в политику и не высказывал к этому желания. Он присоединился к Томазино как солдат и останется им.

В этот вечер начальник тюрьмы сообщил, что на ночь не намечено ни одного расстрела. Было двое заключенных, приговоренных к смертной казни за совершенные злодейства, но с ними решили подождать до следующего раза, когда, как предполагалось, вместе с ними пойдет на расстрел Лэрамит. Высший суд завтра будет пересматривать смертный приговор Лэрамита, но не ожидалось его отмены, учитывая публичное заявление Томазино, провозгласившего Лэрамита виновным и заслуживающим только смерти.

- Так что можешь развлечься сегодня ночью, капитан, подмигнул ему начальник тюрьмы. - Завтра отработаешь.

Он вернулся в отель, надел чистую форму и пошел раньше обычного во "Флор де Оро" на Авенидо Насьональ.

В этот вечер она была угрюма и большую часть времени отмалчивалась. Глаза ее непрерывно изучали его из-под прикрывающей их темной вуали. После продолжительного молчания она спросила:

- Есть шанс, что Лэрамит сбежит?

- Ни одного. Тюрьма хорошо охраняется. Еще никому не удался побег с тех пор, как мы здесь. - Он внимательно вгляделся в нее, сощурив глаза. - Ты боишься? - Губы его при этом помимо воли изогнулись в слабую улыбку.

- Боюсь? С какой стати?

- Ну, все-таки ты предала его.