Лучше не возвращаться   ::   Френсис Дик

«Во всяком случае, – подумал я, – моим настоящим отцом был Джон Дарвин: единственный отец, которого я помню».

Фред, словно припоминая что-то, спросил:

– Если не ошибаюсь, твой отец всю молодость провел на бегах? Ты, помнится, сказал так в Токио, когда ходил на Кубок Японии.

– Я мог так сказать, – согласился я, – хотя это и было небольшим преувеличением. Да он и сейчас там бывает, если подворачивается такая возможность.

– А что, это общепринято среди послов – ходить на бега? – засомневалась Викки.

– Что касается конкретного отдельно взятого посла, – с добродушной иронией ответил я, – то он считает ипподромы прекрасным местом для дипломатической деятельности. Он приглашает шишек из местного жокей-клуба на вечера в посольство, а они в свою очередь приглашают его на бега. Отец говорит, что на бегах узнает о стране больше, чем за месяц дипломатических обменов рукопожатиями. И он, пожалуй, прав. Ты ведь знаешь, – продолжил я, обращаясь к Фреду, – что в Токио на ипподроме есть специально отведенные места для парковки велосипедов.

– Э-э-э… – промямлил Фред, – я прослушал.

– Не просто автомобильные стоянки, а специальные – для мотоциклов и велосипедов. Их выстраиваются целые ряды. И это может многое рассказать о японцах.

– Что же, например? – поинтересовалась Викки.

– То, что они непременно доберутся туда, куда им нужно, любым способом.

– Вы это серьезно?

– Разумеется, – сказал я с напускной важностью. – А еще у них есть места для «парковки» детей. Вы оставляете вашего малыша попрыгать в большом надувном Дональде Даке, а сами беззаботно отправляетесь проматывать денежки на бегах.

– А это о чем говорит? – поддразнивала меня Викки.

– О том, что детский парк приносит доход, намного превышающий расходы на его содержание.

– Вы за Питера не волнуйтесь, – успокоил Фред, – у него случаются подобные заскоки, но в ответственной ситуации на него всегда можно положиться.

– Спасибо на добром слове, – сказал я мрачно. Грэг задал нам еще несколько вопросов о днях нашего пребывания в Японии. Спросил, например, нравилось ли нам там. В этом мы с Фредом были единодушны: мы оба были в восторге от Страны восходящего солнца. А что касается языка, то и он, и я немного говорили по-японски. Фред был первым секретарем в отделе коммерции, в его задачу входило «смазывать» колеса торговли. Моя работа заключалась в том, чтобы разузнать, что может произойти в ближайшем будущем на политической арене.

– Другими словами, – пояснил Фред, – Питер ходил на обеды и коктейли и попивал сакэ из маленьких деревянных коробочек вместо стаканов.

Обычаи и традиции Японии произвели на меня такое сильное впечатление, что месяц пребывания в Мехико не вытеснил воспоминаний о них. Я испытывал странное чувство лишения, покинув культуру, которую долго и тщетно пытался постичь. Это была не столько ностальгия, вызванная расставанием, сколько расставание с самой ностальгией.

Посетители постепенно расходились, и в конце концов, кроме нас, в зале никого не осталось. Викки и Грэг отправились складывать аппаратуру, а мы с Фредом, как само собой разумеющееся, оплатили счет, разделив сумму пополам до последнего цента.

– В иенах возьмешь? – спросил я.

– Ради Бога, – взвыл Фред, – ты что, не мог поменять немного в аэропорту?

Мог. Просто привычка. Фред взял банкноты и вручил мне несколько монет сдачи, которые я невозмутимо положил в карман. В министерстве всегда не хватало наличных, и текущая оплата никак не соответствовала нашему положению и ответственности, возложенной на нас. Но я не жаловался. Никто не становится дипломатом в надежде разбогатеть. Чтобы я мог сэкономить на такси, Фред предложил подвезти меня до аэропорта, что было очень мило с его стороны.

Викки и Грэг вернулись к нам.