Подразделение 000   ::   Костин Сергей

Предположительно женщина. Предположительно еще жива. И предположительно надеется остаться таковой.

— Подробности? — можно подумать, что эти самые подробности прибавят Бобу настроение.

— Вроде, мыла окна. А может, решила просто подышать. Адрес у вас на мониторе. Сообщение поступило шестнадцать минут назад. Так что торопитесь.

— А почему мы?

Директор был замечательным человеком. И человеком Директор был тоже замечательным.

— Вы лучшие — раз. Вы ближе всех — два. И это ваша работа, мерзавцы! Три! Еще?

“Еще” больше слушать не хотелось. Работа, значит работа.

— Высота-то, какая? — я решил нарушить свое радиомолчание, за что моментально и поплатился. Директор всегда любил меня больше всех.

— А!!! Сергеев!!! Проснулся, голубчик? Смотри, дождешься! Опять журнальчики рассматриваешь? Уволю бездельников! Заборы красить пошлю! Коноплю выращивать! Кстати, Сергеев, — голос Директора подобрел. — Если есть что новенькое, зайди после работы.

— Высота, какая? — просьбу шефа я оставил без внимания. Он до сих пор не отдал мне апрельский номер. — Время-то идет.

— А ты, Сергеев, не умничай. Успеете. Объект свалился с шестого уровня, горизонталь “Ж”. Еще вопросы? Тогда отключаюсь.

Динамики заключительно хрюкнули и выпустили из себя популярные аккорды хита “До встречи, мой мальчик, на Красной площади”.

— Боб, у нас работа!

Напарник грустно замотал головой, показывая, что все слышал, все понял и готов действовать, как того предписывает устав Службы “000”.

— Герасима будить?

— Пусть отдыхает. Успеет наволноваться.

Герасим — третий член нашей команды. В настоящее время спокойно спит в спальном секторе, и будить его не имеет никакого смысла. Герасим специалист узкого профиля. Всякие там чрезвычайные штучки, вроде выпавшей тетки, не для него. В команде более восьми лет. Общее образование, аналитический университет, служба в оранжевых комбинезонах, коробка медалей и орденов, почетное звание магистра Аналитики и Размышления.

— Ну что, за работу? — я повернул ключ зажигания ровно на тридцать два с половиной оборота, согласно правилам эксплуатации спецмашины Службы “000”.

Внутренние микрофоны ожившей спецмашины противным старушечьим голосом запросили:

— Хто там балуется?

— “Милашка”! С тобой не балуется, а говорит командир команды спецмашины подразделения 000 пока что майор Сергеев. Служебный номер — ля-ля три брюля. Сама расшифруешь, или напомнить? Направление задано и известно. Скорость максимальная. Без выпендронов и заносов. Сигнальные и опознавательные знаки по полной программе. Поехали. И смени голос, “Милашка”!

— Как скажешь, командор, — льстить груда металлолома умела и любила. Особенно, если делала это приятным девичьим голоском.

Наш сарайчик на колесах вздрогнул и, прокрутив по пластику дороги всеми десятью гусеницами и шестнадцатью колесами, весело рванул в сторону предполагаемого падения Объекта.

Про сарайчик — это я зря. Спецмашина подразделения 000 вполне сносное сооружение. Приличная скорость и начинка. Да и характер неплохой. Особенно, если ее называть “Милашкой”. Что там внутри, за полуметровой броней, я не разобрался даже за четырнадцать лет работы в Службе. Но знающие люди поговаривали, что если в судный день вам потребуется лавровый венок на могилу, то в “Милашке” можно найти и его. Ничего удивительного, принимая во внимание размеры “Милашки”. Пятнадцать метров в ширину, сорок в длину. В ее внутренностях спрятано столько, что список оборудования и инвентаря занимал два толстых тома. Которые я, впрочем, выбросил в первый же день работы. Незачем занимать пространство.

И нет ничего прекраснее, чем мчащаяся по улицам города спецмашина подразделения 000.