Архангел   ::   Харрис Роберт

Я прав? Словом, старательный молодой человек… Хозяин посмотрел на этого молодого человека и подумал: «Да, я могу на него положиться, могу положиться на племянника Рапавы — он будет держать язык за зубами».

Молчание затягивалось, и такая стояла тишина, что казалось, будто в комнату вошел кто-то третий и прислушивается. Голова Рапавы закачалась из стороны в сторону, потом он пригнулся и, сцепив руки на тощей шее, уставился в вытертый ковер. Седые волосы его были острижены чуть не наголо. От макушки почти до виска шел старый сморщенный шрам. Такое было впечатление, будто рану зашивал шпагатом слепой. Пальцы — желтые, почерневшие на концах, без единого ногтя.

— Выключи свою машинку, парень, — тихо произнес Рапава. И кивком указал на стол. — Выключи. А теперь вынь кассету — правильно — и положи так, чтоб я ее видел.

Товарищ Сталин был маленький, около ста шестидесяти сантиметров, но тяжелый, очень тяжелый! Точно тело состояло не из костей и мяса, а из чего-то более крепкого. Они протащили его по деревянному полу — голова висела и то и дело ударялась о паркет, — затем приподняли и положили на диванчик ногами вперед. Рапава заметил — не мог не заметить, так как ноги находились у самого его лица, — что второй и третий пальцы на левой ноге Генсека срослись, а это мета дьявола, и Рапава, когда никто не видел, перекрестился.

«А теперь, товарищ, ответь: ты хочешь быть на земле или под ней?» — спросил Берия, когда Маленков ушел.

Сначала Рапава решил, что неверно расслышал. Но тотчас понял, что его жизнь никогда уже не будет прежней и что ему повезет, если после этой ночи он останется жив. И он прошептал: «Мне б на земле, Хозяин».

«Молодчина! Надо найти вот такой ключ. — И Берия показал размер большим и указательным пальцами. — Ключ, похожий на тот, каким заводят часы. Он был привязан шнурком к медному кольцу. Поищи в вещах».

Знакомый серый китель висел на спинке стула. Поверх него лежали аккуратно сложенные серые брюки. Рядом стояли высокие черные сапоги с наращенными каблуками. Рапава двигался как автомат. Что за странный сон ему снится? Отец и учитель советского народа, вдохновитель и организатор победы коммунизма, вождь всего прогрессивного человечества лежит в собственных нечистотах, лишившись половины своего железного мозга, а они, точно воры, шарят в его комнате?! Тем не менее, выполняя приказ, он взялся за китель, а Берия со сноровкой старого чекиста занялся письменным столом: вытаскивал ящики, опорожнял их, просматривал содержимое, швырял все обратно и вставлял ящики в пазы.

Ни в кителе, ни в брюках ничего не оказалось, кроме грязного носового платка с засохшей мокротой. К этому времени глаза Рапавы привыкли к полутьме и он мог уже как следует оглядеться. На одной из стен висел шелковый китайский ковер, изображавший тигра. На другой — и это было совсем уж странно — Сталин разместил фотографии детей. Главным образом совсем маленьких. Даже и не фотографии, а вырезки из журналов и газет. Их было дюжины две.

«Ничего?»

«Нет, Хозяин».

«Обыщи диван».

Они положили Сталина вдоль диванчика и сложили ему руки на животе — такое было впечатление, будто старик спит. Он тяжело, с хрипом дышал. Вблизи он не походил на свои изображения. Лицо было мясистое, в красных пятнах, испещренное оспинами. Усы и брови седые. Волосы такие редкие, что под ними просвечивала кожа. Рапава наклонился над ним — ну и вонища, точно он уже разлагается! — и просунул руку между подушками и спинкой. Он прощупал всю щель пальцами — сначала влево, к ногам Генсека, потом вправо, к голове. Пальцы почувствовали что-то твердое, и Рапаве пришлось поднатужиться, чтобы вытащить этот предмет, для чего он легонько уперся в грудь Сталина.

И тут произошло нечто страшное, жуткое.