Последний полустанок   ::   Немцов Владимир

Толь Толич приглушил музыку и нервно схватил телефонную трубку.

- Москва? - Видимо, он с нетерпением ждал этого звонка. - Нет? Откуда? Какая Хачапури? Хашпури? Опять не так? Ну, все равно... Кого вам надо? Начальника? Я начальник... Медоваров. Что? Разбился наш самолет? Есть жертвы?.. Только летчик? Насмерть? Комиссия вылетит из Москвы?.. Кого от нас? Ничего, посоветуемся. Пришлю прямо на место катастрофы... Сообщите координаты... Записываю... В двадцати километрах от станции... Долина реки... Причины? Причины?.. Загорелся? Столкновение... С чем? С чем? С орлом? Не может быть... Ничего, доищемся...

Положив трубку. Медоваров снял ермолку и вытер ею вспотевший затылок.

- Ну и штука!..

Потрясенные известием, молодые инженеры стояли молча, не шелохнувшись. "Видно, не легко сидеть на этом месте", - подумал Багрецов, и в сердце его шевельнулось что-то вроде сочувствия Медоварову.

- А может, он еще жив? - непроизвольно вырвалось у Вадима.

- Кто жив? Что жив? - словно очнувшись, встрепенулся Толь Толич. - Вы еще здесь? Командировки я потом отмечу. А сейчас отправляйтесь в город, пока автобус не ушел. Здесь у нас общежития нет.

- Нам нужно договориться с товарищем Дерябиным, - возразил Бабкин.

- Потом, потом. Отправка "Униона" откладывается. Вы же слыхали? В крайнем случае обойдемся без ваших игрушек.

Тут уж хотел возразить Багрецов, но не успел. В комнату вбежал худощавый человек с усталым, болезненно-бледным лицом.

- Что же это творится, Анатолий Анатольевич? Я настаиваю на скорейшей отправке, а Борис Захарович все еще ждет какие-то приборы из Москвы.

- Здесь его приборы, - отмахнулся Медоваров. - Да что толку-то?

- Здравствуйте, Серафим Михайлович, - с поклоном приветствовал его Бабкин, выступая из полумрака. - Узнаете? Я когда-то с вами немного работал.

- Ну как же не узнать? - и Серафим Михайлович радушно пожал ему руку. Тимофей Васильевич?

Бабкин застеснялся и даже покраснел. Сколько времени прошло, а ведь помнит по имени-отчеству!.. Конструктора Пояркова он встречал, когда вместе со своим начальником Дерябиным устанавливал в летающей лаборатории метеоприборы, а потом и телевизионную аппаратуру. (Димка в это время путешествовал по Волге догонял экспедицию, куда его никак не хотел брать Толь Толич.) Много воды утекло с тех пор, но память о хороших людях вроде Пояркова не исчезает.

- А это ваш знаменитый друг? - спросил Поярков, взглядом указывая на Багрецова. - Не его ли прозвали "инспектором справедливости"?

- Нет, - поспешил ответить Бабкин, - тот был совсем другой. А что касается приборов, то мы один привезли.

- Так что же вы здесь делаете? - Поярков нервно закурил. - Бегите к Борису Захаровичу, а то опоздаете.

- Не опоздают, - мрачно проговорил Медоваров, пришлепывая спадающую ермолку. - Отправка откладывается.

- Как так? Набатников звонил: небывалая вспышка космических лучей. Здесь дорог каждый час, каждая минута!

- Ему минута дорога, а мне голова! - раздраженно отпарировал Медоваров. Хотите, чтобы меня по башке стукнули? Разве я могу взять на себя ответственность после того, что случилось? - и он рассказал о катастрофе.

Поярков побледнел еще больше.

- Погодите. Но кто же погиб?

Вынув из стола толстую бухгалтерскую книгу, Медоваров перелистал страницы.

- Ну да! Так я и знал. Охрименко отличился. Дисциплинка у него всегда хромала.

- Петро! Да ведь это же наш Петро! - Поярков выронил папиросу и, обхватив голову руками, бессильно опустился в кресло.

Медоваров нетерпеливо постукивал толстым карандашом по столу, и Багрецову казалось, что Толь Толич думает лишь об одном: когда же кончатся неуместные здесь переживания. Ну друг у Пояркова погиб. Теперь уж ничего не сделаешь. А за дисциплинку спросят с живых, и прежде всего с начальства. Но не такой человек Медоваров, чтобы попасть под удар.