Посол Господина Великого (Новгородская сага - 2)   ::   Посняков Андрей

Торопились купцы - чуть-чуть и растопит весна-красна дороги зимние, по болотам, по рекам проложенные, потянулись уже в родные края гости заморские, свеи да немцы ливонские - кому ж охота в распутицу зазря прозябать, а до лодейных-то путей еще месяца полтора-два - не меньше. Потому и снижались цены. Быстро шла торговлишка-то, уж и не торговались почти, сбыть лишь бы. А быстрота - она в торговле помеха! Мало, что выгоду не соблюсти никак, так новая напасть - то тут, то там фальшивые деньги серебряные обнаруживались - с виду деньга как деньга - а мягка, легковесна! Забили тревогу купцы-ивановцы, многими жалобами посадничьих людей завалили. Да и как не жаловаться-то, коли такая напасть? В колокол ударили, вече собрав. Порешили: разбираться с тем делом посадничьим людям приметливо, фальшивомонетчиков изловить да казнить жестоко, чтоб другим неповадно было. В Волхов их всех, в прорубь! А имущество - на поток всем... Посадничьим в помощь - и софийские люди чтоб! Об Олеге-то Иваныче, человеке житьем, многие купчины были наслышаны. Про хитрость его, да ум, да к сыску способность гораздую...

Вот и ехал себе потихоньку житий человек Олег Иваныч на княжий да посадничий суд, в палаты судебные. От солнца щурясь, орешками калеными потрескивал, шелуху под копыта каурому сплевывая. Оба теплу радовались. И сам Олег Иваныч, и конек его каурый.

Пробежав по Пробойной, парень в нагольном полушубке, резко свернув, юркнул в щель - на Буяна, да затем на Рогатицу, да, чрез улицу, на Славкова. Треух по пути скинул, шапчонку натянул круглую, монашеской скуфейки навроде. На Славкова оглянулся - нет, не гнался никто - шапку набекрень сдвинул лицо круглое, глуповатое, солнышку подставив, сощурился. Постоял немного так, отдышался, к храму Дмитрия Солунского подошел, тут же, на углу Славкова и Пробойной. Заоборачивался, захлопал глазами бесстыжими. Вроде как искал кого-то.

А не надобно было искать-то. Кому надо - тот уж его углядел давненько, подхватил под руку, отвел за церковь, в место меж оград, безлюдное.

- Молодец, Суворе! Вот те монеты. Отсчитал: раз, два, три... Три.

- Че-то мало, дядько?

- А много потом будет, Суворе, - ласково заулыбался козлобородый Митря Упадыш, он-то и ждал-поджидал тут Сувора, с утра еще. По сторонам глазами зыркнул, руку за пазуху сунул...

- Возьми-ко.

Сувор взглянул, поморгал глазами... Хм... Штука какая-то непонятная. Мелкая, вроде отливки кузнечной. Буквицы наоборот... Впрочем, Сувор и нормальных-то буквиц прочесть бы не смог - к грамоте зело ленив был с детства. А умел бы читать... "Денга Новгородска" - вот чего было на отливке написано, да рисунок - два человечка сидят.

- Подложишь Петру-вощанику в мастерскую аль ишо куды, - ласково пояснил Митря. - Главное, смотри, чтоб не нашел. Да не сомневайся, паря, твоя Ульянка будет, и месяца не пройдет!

- Хорошо бы так, - закраснелся Сувор. - Ой, хорошо бы!

- Будет, будет, не сомневайся. Только меня слушай! Да, аспиду тому, софийскому, тоже в кафтанец зашьешь, незаметно, - Митря протянул Сувору пару серебряных денег. - Смотри, не потрать - деньги нечестные. Ходит к вощанику Гришка-то?

- Ходит, сволочь. Кабы не он... Ух! Все, как обсказал, исполню!

Простившись, парочка разошлась в разные стороны. Митря пошел по пробойной к Федоровскому ручью, а Сувор - тоже туда же, только не прямо, а переулками. Спрятанное за пазуху нечестное серебро жгло грудь Сувора.

Солнце сияло в крестах Святой Софии, белило - больно смотреть крепостные стены, стелилось разноцветьем сквозь витражи окон Грановитой палаты.

Синий, зеленый, желтый, оранжевый...

Олег Иваныч прикрыл глаза рукой, чуть подвинулся на широкой лавке прям на него лучи-то падали - жарко! И без того в палате - не продохнуть, почитай, вся Господа! Бывшие посадники да тысяцкие, да новые, да Феофил-владыко, князя только не было, Михаила Олельковича, не сдружился он с Новгородом, к Киеву в отъезд собирался.