Преступившие   ::   Валентинов Андрей

Сволочи…

Действительно, за исключением трех серых папок, письма, привезенного бароном, и нескольких фотографий из альбома, в квартире все было цело. «Пентакон» лежал, разбитый вдребезги, но пленка, спрятанная в ящике с инструментами, осталась нетронутой.

– Слушай, Француз, да объясни ты нам, – не выдержал Фрол. – Что все это значит?

– Партийные архивы, – неохотно ответил Лунин. – Дед хранил какие-то папки. Волков охотится за бумагами.

– Однако же, – заметил барон. – Бумагам этим, похоже, цены нет. А фотографические карточки?

– Они взяли мои, – пояснил Николай. – Чтоб не спутать… Ладно, приберем и вызовем «Скорую». Думаю, особых вопросов у них не будет. Эх, дед, дед…

Скорбные хлопоты заняли много времени. Лишь поздно вечером, когда появилась возможность немного передохнуть, Фрол незаметно отозвал Лунина в сторону.

– Слышь, Француз, – зашептал он. – Я при бароне говорить не хотел. Тут такое дело… Эти, которые здесь были, они… Как бы, елы, сказать. Ауго ярти захш… В общем, это не люди.

– Роботы? – в эту минуту Келюс не удивился бы даже боевым роботам.

– Да нет, в карету его! – расстроился дхар, чувствуя, что его не понимают. – Какие к шуту роботы! Это… Ну, мы их называем «ярты».

– Воин Фроат, давай-ка по порядку, – предложил Николай. – Знаешь, я что-то плохо соображаю. Кто это – «мы»? Кто такие «ярты»?

– Мы – это дхары. Ярты – это… Ну, не знаю. Это как у вас, русских, лешие. Правда, лешие – они, елы, не такие опасные… В общем, Француз, я и сам в эту чепуху не очень верил, но у нас, понимаешь, есть такое чутье. Мы различаем зверей и людей не по запаху, а по… Вот, елы, слов нет…

– По биополю, – подсказал Лунин, устало прикрыв глаза. – Читал я об этом. Правда, об австралийцах.

– Точно! – обрадовался дхар. – По следу в воздухе! У каждого – свой след. А у ярта – след особый, не такой, как у зверя или человека. Он, вроде, и не живой, и не мертвый…

– Ты уж прямо как чукча объясняешь, – вздохнул Келюс. – Извини, Фроат, я понял. Так эти ярты – зомби, что ли?

– Зомби? – удивился дхар. – Которые по видухе? Нет, те просто мертвяки ходячие, а ярты – вроде как живые. У нас ими детей пугают. Правда, никто ярта не видел, но дед меня учил… Всех нас учат. Их след не спутаешь. Говорят, у них красные лица…

– И черные куртки, – кивнул Келюс. – Знаешь, воин Фроат, похоже, мы все уже сдвинулись по фазе. Тут еще барон… Он-то не ярт?

– Не-а, не ярт. Только у него этот след, как его…

– Биополе… – подсказал Лунин.

– Во-во… Оно какое-то другое, будто на куски разорванное. Такое бывает только у тех, кто концы отдает…

– Ну, это ему не грозит, – попытался улыбнуться Келюс. – А знаешь, мне эти тайны надоели. Пошли-ка к нему, поговорим, бином, по душам!

Барон уже успел задремать, но мгновенно проснулся и послушно проследовал на кухню. Все трое уселись за стол. Келюс помолчал несколько секунд и начал:

– Вот что, господа, а также товарищи и граждане… По-моему, пора объясниться. Влипли мы, похоже, по-крупному. Пора, бином, выпутываться. Уехать из Столицы я не могу, и вы, Михаил, видимо, тоже. Разве что ты, Фроат…

– Не-а, не уеду, – последовало в ответ. – Должок кой за кем остался. Да и дома достанут. Втроем, елы, как-то веселее.

– Так вот, – вел далее Николай. – Каждый из нас что-то знает. Сейчас я расскажу то, что видел сам. Извините, если собьюсь. День – сами знаете…

Лунин постарался быть точным. Вначале он собирался промолчать по поводу странной двери на восьмом этаже Белого Дома, но понял, что без этого в его повествовании вообще не будет логики. Поэтому он изложил все, включая странный сон и соображения по объекту «Ядро».

– А я, елы, ничего не знаю, – вымолвил Фрол. – То, что в спину нам били, – это точно. И Китаец этот…

– Ярты, – напомнил Николай.

– Да ну их! – отмахнулся Фрол.