Приют охотника   ::   Дункан Дэйв

Я оказался в затруднительном положении. Разбойники ушли на юг, в горы. Вряд ли они передвигались быстрее меня, так как не у всех были лошади. У меня не было ни малейшего желания догонять их и сообщать о том, что меня-то они и проглядели.

Единственное, что мне оставалось, — это продолжить путь на север в надежде добраться до жилья какого-нибудь лесоруба. Меж ветвей тем временем начали уже кружить первые хлопья снега.

Подождав еще немного, дабы убедиться, что разбойники не вернутся, я осторожно слез с дерева, с болью в сердце сказал последнее «прости» своим бывшим друзьям — принеся им при этом извинения за то, что не могу даже похоронить их как подобает — и отправился в одинокий путь через лес, подбадривая себя свистом.

Несть числа историям про троллей и прочих злых духов, подстерегающих путников в горах Гримм. Мне ни разу не доводилось говорить с человеком, который видел бы их собственными глазами, хотя это еще не доказательство того, что все эти россказни — брехня. Сам я, во всяком случае в тот вечер, не встретил ни одного. С чем я встретился на деле — так это со снежной бурей из числа тех, что сгубили больше путников, чем все горные тролли, вместе взятые.

В кромешной мгле бьющий в лицо снег уже не кажется белым — он угольно-черный. Снег забивается во все складки одежды, тяжелым грузом ложится на плечи, набирается в башмаки, щиплется, леденит, ослепляет. Я наверняка сбился бы с дороги, если бы лес не был таким дремучим. Уклоняясь в сторону, я неминуемо натыкался на дерево.

Но где же эти проклятые избушки? Через некоторое время пришлось признать, что я или прошел мимо, не заметив их, или просто заблудился. На перевал ведет несколько дорог, и я запросто мог свернуть не туда. Во всяком случае, никакой уверенности в том, что я найду у дороги хоть какое-то жилье, у меня не было.

Итак, ночь — все холоднее, ветер — сильнее, а сугробы — глубже. Я никогда не досаждаю богам своими молитвами, ведь их всеведению вовсе не нужны мои напоминания, но в ту ночь я совсем было приготовился встретиться с ними лично. Я достиг последней стадии отчаяния и усталости: это когда обещаешь себе отдых через пятьдесят шагов, потом еще через пятьдесят — зная, что стоит остановиться, и больше уже никогда не поднимешься.

И вдруг впереди, к моему удивлению и несказанному облегчению, забрезжил слабый огонек. Спустя секунду он мигнул и исчез, но это меня не обескуражило — я хорошо понимал, что, если ставень распахнуло порывом ветра, его постараются побыстрее закрыть. Важно одно — то, что где-то совсем рядом жилье и там кто-то есть. Наверняка они там не откажут в гостеприимстве одинокому честному путнику, тем более в такую ночь.

Я пробирался по пояс в снегу, держа курс на слабые проблески света. Не знаю, сколько времени мне понадобилось, чтобы добраться до двери. Дверь распахнулась: в комнату ворвался снежный вихрь, и я рухнул на пороге. Таким, нельзя сказать чтобы тихим, образом оказался я вновь на постоялом дворе «Приют охотника».



2. ВЫЗОВ ПРИНЯТ

Как и подобает постоялому двору, майне геррен, «Приют охотника» невелик. Так как это единственное обитаемое место на много лиг в обе стороны по Гильдербургскому тракту, здесь не жалуются на отсутствие постояльцев. И хотя это на первый взгляд странно, но переменчивая погода тут скорее союзница, чем недруг. Случается, зимою путники просто вынуждены по нескольку дней пережидать буран.

Предыдущие владельцы «Приюта охотника» умерли года два назад от чумы — и это вполне обычный исход для тех, кто имеет дело с путешественниками. Теперь заведением владели и, соответственно, вели все дела их дети. Фрица я уже упоминал.