Мегрэ ищет голову   ::   Сименон Жорж

Он «делал» набережную Орфевр уже пятнадцать лет для одной из парижских газет, агентства печати и двух десятков провинциальных газеток. Он еще сохранил манеру одеваться, принятую в бульварных пьесах начала века, и на груди у него на широкой черной ленточке висел монокль. Из-за этого монокля, которым он, впрочем, никогда не пользовался, его, наверное, и прозвали Виконтом.

— Голову еще не выудили?

— При мне — нет.

— Я только что звонил Жюделю, он тоже говорит, что нет. Если будет что-нибудь новое, комиссар, не забудьте обо мне.

Он снова уселся на скамью, а Мегрэ вошел к начальнику. Здесь окно было тоже открыто и тоже были видны плывущие по Сене баржи. Двое мужчин дружески побеседовали несколько минут.

Когда Мегрэ вернулся к себе в кабинет, на бюваре его ждала записка, и он тотчас понял, от кого. Как он и ожидал, следователь Комельо просил позвонить ему немедленно по прибытии.

— Господин следователь, говорит комиссар Мегрэ.

— Здравствуйте, Мегрэ. Вы вернулись с канала?

— Из Института судебной медицины.

— Доктор Поль там?

— Да, он исследует внутренности.

— Тело, конечно, опознать не удалось?

— На это нельзя было и рассчитывать, коль скоро нет головы, разве что случай поможет…

— Как раз об этом я и хотел поговорить с вами. В обычном деле, когда личность жертвы установлена, более или менее известно, что делать дальше. Вы следите за моей мыслью? У нас же, напротив, нет ни малейшего представления, о ком пойдет речь завтра, послезавтра или через час. Возможны всякие сюрпризы, в том числе и самые неприятные, и мы должны соблюдать чрезвычайную осторожность.

Комельо выговаривал каждый слог и слушал звучание собственного голоса. Все, что он говорил и делал, всегда было «чрезвычайно важно».

Большая часть судебных следователей не вмешивается в розыск, пока его ведет полиция. Комельо, напротив, хотел руководить всем с самого начала, и это проистекало, вероятно, из его страха перед осложнениями. Брат его жены был видным политическим деятелем, одним из тех парламентариев, которых встречаешь почти в каждом кабинете министров. Комельо любил повторять: «Вы понимаете, из-за него мое положение более уязвимо, чем у других».

Мегрэ отделался обещанием звонить каждый раз, если будет что-либо новое, и даже домой, если это случится в вечернее время. Он бегло просмотрел почту и пошел в комнату инспекторов.

— У нас сегодня вторник?

— Так точно, шеф.

Если предположения доктора Поля правильны и тело пролежало в канале около двух суток, значит, преступление произошло в воскресенье, вечером или ночью: маловероятно, что пакеты были брошены в воду среди бела дня и менее чем в полукилометре от полицейского участка.

— Это ты, госпожа Мегрэ? — шутливо спросил он, услышав голос жены в телефонной трубке. — Обедать не приду. Что ты сегодня приготовила?.. Баранина с фасолью? Ладно, не до этого…

Он позвонил Жюделю:

— Ничего нового?

— Виктор решил перекусить, прямо там, в лодке. Теперь есть все, кроме головы. Он спрашивает, продолжать ли поиски.

— Разумеется.

— Мои люди за работой, но пока нет ничего определенного. Была одна драка в воскресенье вечером, в баре на улице Реколе, не «У Пополя», а дальше, к предместью Сен-Мартен. Одна консьержка жалуется, что исчез ее муж, но он пропал уже больше месяца и приметы не совпадают.

— Я, наверное, загляну к вам после обеда. Отправляясь обедать в пивную «У дофины», он снова зашел к инспекторам:

— Идешь, Лапуэнт?

Молодой инспектор совсем не был ему нужен для того, чтобы сесть за привычный столик в пивной на площади Дофины. Эта мысль позабавила его, когда они молча шли по набережной. Он улыбнулся, вспомнив о вопросе, который ему некогда задали на этот счет.