Мегрэ в Пикреттс   ::   Сименон Жорж

- О совершенном преступлении?

На стене висели большие электрические часы, и она смотрела на них так, словно от положения стрелок что-то зависело.

- Не уверена, что оно уже совершено.

- Тогда это не преступление.

И бригадир подмигнул юному коллеге.

- Возможно, оно будет совершено. Наверняка будет совершено.

- Кто тебе сказал?

Она с трудом следила за своей мыслью.

- Двое мужчин, только что.

- Что за мужчины?

- Посетители. Я служу в "Пикреттс".

- То-то, думаю, где я тебя видел. Это ты раздеваешься на публике, а?

Бригадир никогда не был в "Пикреттс", но дважды в день, утром и вечером, проходя мимо, видел на фасаде увеличенную фотографию женщины, которая сейчас стояла перед ним, а также фотографии поменьше двух других девиц.

- Значит, о преступлении тебе рассказали посетители?

- Не мне.

- А кому?

- Они говорили между собой.

- А ты слышала?

- Слышала, но не все. Нас разделяла перегородка.

Это бригадир Симон тоже знал. Когда, во время уборки, дверь заведения бывала открыта, ему удавалось рассмотреть темный красный зал, сверкающую площадку для танцев и разделенные перегородками столики вдоль стен.

- Рассказывай. Когда это было?

- Сегодня ночью, часа два назад. Да, около двух ночи. Я еще только раз выступила со своим номером.

- И о чем же говорили посетители?

- Тот, что постарше, сказал, что убьет графиню.

- Какую графиню?

- Не знаю.

- Когда?

- Наверное, сегодня.

- Они не боялись, что ты их услышишь?

- Они не знали, что я по другую сторону перегородки.

- Ты была одна?

- Нет, с посетителем.

- Твой знакомый?

- Да.

- Кто он?

- Я знаю только имя. Его зовут Альбер.

- Он тоже слышал?

- Не думаю.

- Почему?

- Потому что он держал меня за руки и говорил.

- О любви?

- Да.

- А ты слушала, о чем говорят рядом? Можешь точно вспомнить, то они сказали?

- Не совсем.

- Ты пьяна?

- Выпила, но еще соображаю.

- И пьешь так каждую ночь?

- Обычно меньше.

- Вы пили с Альбером?

- Взяли бутылку шампанского. Я не хотела, чтобы он тратился.

- Он небогат?

- Молодой еще.

- Влюблен в тебя?

- Да, хочет, чтобы я ушла из заведения.

- Значит, ты была с ним, когда пришли два посетителя и сели за перегородкой?

- Да.

- Ты их не видела?

- Видела потом, со спины, когда они уходили.

- Они долго сидели?

- С полчаса.

- Шампанское с твоими подружками пили?

- Нет. Кажется, заказывали коньяк.

- И сразу же заговорили о графине?

- Не сразу. Сначала я не обращала внимания. Первое, что я расслышала, была фраза: "Понимаешь, у нее осталась большая часть драгоценностей, но при ее образе жизни их надолго не хватит".

- Какой был голос?

- Голос мужчины. Немолодого. Когда они уходили, я заметила, что один из них-маленький, коренастый, седой. Должно быть, он и говорил.

- Почему?

- Второй моложе, а голос был человека в возрасте.

- Как он одет?

- Не заметила. Во что-то темное, возможно в черное.

- Они сдавали пальто в гардероб?

- По-моему, да.

- Значит, он сказал, что у графини еще есть драгоценности, но при ее образе жизни их надолго не хватит?

- Совершенно верно.

- Как он собирался ее убить?

Женщина была совсем молоденькая, намного моложе, чем хотела казаться. Временами она напоминала маленькую девочку, которая вот-вот сорвется на истерику. В такие моменты она не сводила глаз с часов, словно черпала в них силы. Ее покачивало. Должно быть, она очень устала. Бригадир чувствовал аромат ее косметики, к которому примешивался слабый запах пота.

- Как он собирался ее убить? - повторил Симон.

- Не знаю. Я ведь была не одна и не могла все время прислушиваться.

- Альбер тискал тебя?

- Нет. Только держал за руки. Пожилой сказал что-то вроде: "Я решил провернуть дело сегодня ночью".

- Но это вовсе не значит, что он собирался ее убить. Может, просто хотел украсть драгоценности. А может, он - обычный кредитор, который думал послать к ней судебного исполнителя.

- Нет, - упрямо отрезала она.