Прогулки пастора   ::   Даль Роальд

Этот же, величественный, внушительного вида, сделан в стиле французского рококо в чиппендейловский период Директории - большой, "пузатый", на четырех резных с желобками ножках, приподнимающих его на фут от пола. Имеется шесть ящиков: два длинных посредине и по два более коротких по бокам; выпуклый фасад роскошно орнаментирован вдоль столешницы, боковых стенок и низа, а также по вертикали между ящиками затейливой резьбой в виде растительных завитков. Медные ручки, хотя и замазаны частично белой краской, выглядят благородно. Вещь, разумеется, "тяжелая", но замысел выполнен с такой элегантностью и изяществом, что массивность ни в коей мере не делает ее громоздкой.

- Ну как вы сейчас? - услышал мистер Боггис чей-то голос.

- Благодарю, благодарю вас, гораздо лучше. Это всегда быстро проходит. Мой доктор говорит, что беспокоиться особенно нечего, просто в таких случаях надо несколько минут отдохнуть. Да, да, - он медленно поднялся со стула, - уже лучше. Все в порядке.

Немного неуверенно держась на ногах, он стал обходить комнату, рассматривая мебель, вещь за вещью, и делая по ходу короткие замечания. Он сразу увидел, что, кроме комода, тут ничего не заслуживает внимания.

- Славный дубовый стол, - проронил он. - Но, боюсь, недостаточно старинный, интереса не представляет. Хорошие удобные стулья, но современные, да, да, слишком современные. А вот буфет, что ж, вполне симпатичный, но опять-таки ценности не представляет. Этот комод, - он без всякого интереса прошел мимо чиппендейлского комода и небрежно щелкнул по нему пальцем, - полагаю, стоит несколько фунтов, но не более того. Боюсь, это довольно грубая подделка. Сделан, вероятно, в викторианскую эпоху. Вы сами выкрасили его в белый цвет?

- Да, - ответил Рамминс, - Берт красил.

- Очень разумно поступили. Белый он не кажется таким громоздким.

- Крепкая вещь, - вставил Рамминс. - И резьба неплохая.

- Машинный способ, - свысока отозвался мистер Боггис, наклоняясь, чтобы разглядеть поближе затейливую работу, - за милю видно. И все-таки согласен, он очень мил. У него есть свои достоинства.

Он пошел было дальше, но вдруг остановился и медленно вернулся обратно. Он приложил кончик пальца к середине подбородка, наклонил голову набок и нахмурился, будто глубоко задумавшись.

- Знаете что? - Он говорил так лениво, что голос его к концу каждой фразы почти замирал. - Я вдруг вспомнил... Мне давно нужны ножки вроде этих. Дома у меня есть занятный стол, низкий такой, какие ставят перед диваном, что-то вроде кофейного столика. В последний Михайлов день, когда я переезжал в другой дом, бестолковые грузчики повредили у стола ножки самым безобразным образом. Я этот стол очень люблю. Держу на нем большую Библию и все мои записи для проповедей.

Он помолчал, поглаживая подбородок пальцем.

- Вот я и подумал - ноги от вашего комода могли бы подойти. Вполне могли бы. Их без труда можно отрубить и приделать к моему столу.

Он огляделся и увидел, что вся троица стоит абсолютно неподвижно и с подозрением глядит на него; на него смотрели три пары глаз, разных, но одинаково недоверчивых - маленькие свинячьи глазки Рамминса, большие с тупым выражением Клода и два каких-то неправильных глаза Берта - один странный, выпученный и белесый, с черной точкой в центре, похожий на вареный рыбий глаз.

Мистер Боггис улыбнулся и покачал головой:

- Полно, что это я тут болтаю? Говорю так, будто комод уже мой. Прошу извинить меня.

- Вы хотите сказать, что не прочь купить его, - проговорил Рамминс.

- Н-ну, - мистер Боггис оглянулся на комод и нахмурился, - я не уверен. Может быть, и стоило бы, но опять-таки если подумать... нет... пожалуй, получится слишком большая возня. Он не стоит того. Не буду с этим заводиться.

- А сколько вы думали за него предложить? - поинтересовался Рамминс.

- Боюсь, что не много.