Проклятье монолита   ::   де Камп Лайон Спрэг

После короткого перехода они достигли вершины склона.

Перед ними из центра слегка выпуклой вершины холма поднимался столб. Конан подумал, что холм — это, возможно, искусственный курган, такой, какие иногда насыпали над останками великих вождей у него на родине. Если сокровища находятся в основании этой кучи, для того чтобы их открыть понадобится больше одной ночи…

С проклятиями от испуга Конан сжал лопату и лом. Какая-то невидимая сила схватила их и тянула к столбу. Он наклонился в сторону, противоположную столбу, так, что мускулы вздулись у него под кольчугой. Однако, дюйм за дюймом сила притягивала его к монолиту. Когда он увидел, что его притянет к столбу, хочет он того или нет, он отпустил инструменты, которые полетели к камню. Они ударились об него с громким двойным лязгом и крепко прицепились.

Но, выпустив инструменты, Конан не освободился от притяжения памятника, который теперь притягивал его кольчугу точно так же, как до этого лопату и лом. Потрясенного и изрыгающего проклятия Конана хлопнуло о монолит с крушащей силой. Его спина была прижата к столбу, и его предплечья, покрытые короткими рукавами кольчуги. И голова, защищенная остроконечным туранским шлемом, и меж в ножнах на поясе.

Конан боролся, чтобы вырваться на свободу, но понял, что не сможет. Казалось, что невидимые цепи намертво привязали его к темной каменной колонне.

— Что это за дьявольские шутки, предательская собака? — взревел он.

Улыбающийся и невозмутимый, Фенг неспешно подходил к месту, где Конан стоял, пристегнутый к столбу. Неподвластный, казалось, таинственной силе, кхитаец вытащил шелковый шарф из одного из объемистых рукавов своего шелкового одеяния. Он подождал, пока Конан откроет рот, чтобы взреветь о помощи, а затем ловко затолкал скомканный шелк Конану в рот. Пока Конан жевал ткань, маленький человек крепко завязал шарф у него за головой. Теперь Конан стоял, шумно дыша, но молча, и злобно сверкал глазами в сторону учтивой улыбки маленького герцога.

— Извини за хитрость, о, благородный дикарь! — прошепелявил Фенг. — Для того, чтобы заманить тебя сюда одного этот человек должен был придумать какую-то сказку, взывающую к твоей примитивной жажде золота.

Глаза Конана сверкнули вулканической яростью, когда он бросил всю мощь своего сильного тела против невидимых уз, которые держали его у монолита. Это не помогло; он был беспомощен. Струйка пота сбежала по его брови и намочила ткань под кольчугой. Он попытался кричать, но только мычание и бульканье вырвались наружу.

— Поскольку, мой дорогой полководец, Ваша жизнь приближается к своему предопределенному концу, — продолжал Фенг, — было бы невежливо с моей стороны не объяснить мои действия, чтобы ваш низкий дух мог сойти в ад, каким бы его боги варваров не приготовили для него, с полным осознанием причин вашего падения. Да будет вам известно, что двор его дружелюбного, но глуповатого величества, короля Кузанского, делится на две партии. Одна из них, партия Белого Павлина, приветствует контакты с варварами Запада. Другая, партия Золотого Фазана, испытывает отвращение к любым отношениям с этими животными; я, конечно, являюсь одним из самоотверженных сторонников Золотого Фазана. Я бы с желанием отдал свою жизнь за разрушение вашего так называемого посольства, чтобы контакт с вашими варварскими хозяевами не загрязнял нашу чистую культуру и не расстраивал нашу предопределенную богом общественную систему.

К счастью, в такой чрезвычайной мере, по-видимому, нет необходимости. Потому что вы здесь, предводитель банды иноземных дьяволов, и вот здесь у вас на шее висит договор, который подписал Сын Неба с вашим неотесанным королем-язычником.