Псалмы Ирода   ::   Фриснер Эстер

 — Где это ты слышала?!

Линн тут же отступила на более безопасную почву:

— Где? Да как это обычно бывает… Мужчины и те поговаривают…

— Бдения — дело чисто женское! — Хэтти была неумолимо сурова. — То, что случилось с Беккой, случалось и с другими. Голод и холод ночи бдения кое у кого из девушек иногда вызывают галлюцинации.

— А я слышала, что на этот раз случилось нечто большее… — Линн резко оборвала фразу. Благодаря своим познаниям она разбиралась в человеческом теле куда лучше других и понимала, когда наступает время забыть о заданных вопросах. Бекка в душе произнесла за это коротенькую благодарственную молитву. Травница же продолжала говорить так, будто слов насчет слухов и чудес никто вообще не произносил: — Бекка интересуется искусством врачевания, и у нее вполне хватит ума, чтоб его изучить. Может, именно ей уготовано заново открыть древние знания о том, как по выбору рожать мальчиков или девочек.

— Все во власти Господина нашего Царя, — пробормотала Хэтти, и все женщины и дети, собравшиеся в комнате для осмотра травницей, повторили ее благочестивые слова. Бекка тоже присоединила к ним свой голос.

Одна только Линн промолчала.

Именно в этот визит Линн и сказала Хэтти, что та снова понесла, и дала пораженной женщине ряд советов: как вести себя, чтобы, учитывая ее уже не совсем юный возраст, родить здорового ребенка. Когда последний пациент был осмотрен, Бекка проводила травницу на крыльцо. Она придержала лошадь, а один из мальчиков-подростков, подставив ладони, сложенные лодочкой, как подобие стремени, помог Линн взобраться в седло.

Угнездившись на спине старой рабочей кобылы, Линн внимательно посмотрела на Бекку.

— Так вот, девочка, думаю, скоро у тебя будет братик или сестричка.

— Такие речи могут накликать беду, — нахмурилась Бекка.

— Ты говоришь совсем как твоя ма, не так ли? Хотя на прочих девчонок совсем не похожа, разве что у Пола была какая-нибудь, которая умерла… Ладно, не будем искушать судьбу. Задам тебе совсем уж невинный вопрос — ты действительно хочешь стать травницей, когда подрастешь, или просто торчишь у меня за спиной, отлынивая от честной работы?

— Я хочу быть травницей! И все свои обязанности я выполняю…

Линн успокаивающе подняла руку.

— Тихо, тихо, малышка! У меня и в мыслях не было тебя обидеть. Просто такая уж манера — говорить напрямик. Точно такой же была и твоя ма в давно прошедшие времена. Верно, я так никогда и не избавлюсь от старых домашних привычек, даром что вышла замуж и все такое прочее. Я ведь родилась на самом крошечном, самом жалком хуторе во всем этом богоспасаемом Имении. Нас только потому и оставляют в покое, что наши мужчины знают гончарное ремесло. Так-то куда удобнее — меняться товарами между хуторами, а не между хуторами и Имениями, Имениями и Имениями или пытаться заполучить товары прямо из самого Коопа. Еще как удобнее!

— Там вы и обучились траволечению? — застенчиво спросила Бекка. Она все еще держала лошадь под уздцы, будто боялась, что, отпусти она Линн, и та умчится прочь, оставив Бекку с сотней вопросов, которые прямо жгли ей язык. — И вы научились всему этому на своем маленьком, Богом забытом хуторе? А кто же вас учил?

Линн показала пальцем на свои глаза — холодные и серые, будто дождевые облака.

— Вот они — самые лучшие учителя в мире. Но если ты действительно хочешь учиться, а твой па не будет против, я могла бы начать обучать тебя хоть сейчас, во время своих объездов.

Бекка не могла скрыть восторга. Она так вцепилась в уздечку, что резко рванула ее вниз. Старая кобыла только всхрапнула да лениво мотнула головой.

— Ой! Неужели вы согласны… Я… Я умею хорошо шить.