Разговор с чужой тенью   ::   Днепров Анатолий

Что же касается Галины Гурзо, то она занималась анализом развернутых формул логических функций, по которым наша лаборатория должна была создать новую вычислительную машину со многими параллельными входами. В случае успеха это позволяло создать машину, которая не простаивала бы, пока программисты составляют алгоритм решения новой задачи. Ровно в 16.00 Галина откладывала тетради в сторону и быстро покидала лабораторию.

- Куда вы всегда так торопитесь? - как-то спросил я.

- Домой. У меня много дел дома, - скороговоркой ответила она.

- Откуда эта девушка? - спросил я одного из дипломников.

Он поднял на меня усталые от напряжения глаза и грустно сказал:

- Не имею представления. Она какая-то дикая.

- Почему дикая?

- Она даже не комсомолка.

"Действительно, дикая", - подумал я.

Я бы не сказал, что она была красавица. Девушка, как девушка. Вздернутый носик, темные каштановые волосы, изящная фигура. Глаза... Впрочем, о ее глазах я мог сказать совсем немного, потому что они всегда были закрыты очками. Чудовищные увеличивающие очки, и глаза Галины сквозь стекла казались огромными и неестественно голубыми.

Как это часто бывает, при исключительном трудолюбии и исполнительности Галина была стеснительной. В обеденный перерыв она удалялась в уголок и, раскрыв сумочку, извлекала из нее несколько бутербродов и торопливо ела, повернувшись ко всем спиной. Однажды я подошел к ней как раз в этот момент. Она сразу перестала жевать, застеснявшись. Мне стало неловко, и я отошел.

- Как вам нравится новая лаборантка? - спросил меня Касьянов.

- Какая-то дикая, - честно сказал я.

- А вы попытайтесь с ней поговорить. Толковая девчонка.

- Где вы ее откопали?

- Случайно. В одном НИИ. Кстати, мой милый мальчик, смотрите, что мне удалось сделать. Я проанализировал схему творческой деятельности одного так называемого талантливого художника. Смотрите, какая железная закономерность.

Я просмотрел столбец рекурентных формул и про себя позавидовал Касьянову. Умница, ничего не скажешь.

- Понятно? - спросил Алексей Георгиевич.

- Понятно.

- То-то. Скоро я напишу вам уравнения всех ваших эмоций, чувств, увлечений, чего хотите. Хватит дурацких и беспомощных "и так далее".

Я не стал продолжать разговор, потому что в это время в голову мне пришла интересная мысль. Я знал, что многие наши сотрудники поддакивали Касьянову просто из почтительности. Как-никак, человек с мировым именем. Союзников в споре с ним у меня не было, а поддержка мне была очень нужна. Хотя бы одного единомышленника. Так сказать, создать бы единый фронт из двух-трех человек! Я сердито посмотрел на самодовольного старика. Чувствовалось, что у него было настроение со мной поспорить.

"Я найду союзника, - решил я. - Посмотрим, что думает Галина Гурзо". И в этот вечер мне показалось уместным как-нибудь задержать Галину в лаборатории и узнать, на чьей она стороне.

2

- Конечно, это чушь, - сказала она невозмутимо, когда я объяснил ей сущность своих разногласий с профессором Касьяновым. - Старик просто спятил. В пожилом возрасте это бывает.

- Вы понимаете, Галина, что он хочет доказать? Все, что составляет человеческое "я", его эмоциональный мир, его чувственное мировосприятие, его самые возвышенные и иногда лишенные логической основы устремления, могут быть алгоритмизированы!

- Очень модная глупость, - так же невозмутимо заметила Галина.

Впервые мы сидели так близко. Я украдкой рассматривал ее лицо, пылающее свежим румянцем. Теперь я убедился, что глаза ее большие и бездонно-голубые. От ее волос распространялся аромат неизвестных мне духов, а тонкие пальцы медленно перебирали страницы книги. От нее веяло безграничным спокойствием и уверенностью.

- Допустим, - продолжал я, - что можно искусственно создать сколь угодно хорошую имитацию человеческого интеллекта.