Рыжий, Красный и человек опасный (Сказка-быль)   ::   Абрамов Сергей

За столом шла баталия.

- Дубль-три! - орал пенсионер Петр Кузьмич, общественник, член общества непротивления озеленению, активный домкор стенной газеты при домоуправлении, личность несгибаемая, поднаторевшая в яростной борьбе с пережитками капитализма в квартирном быту. - Дубль-три! - орал он и шлепал сухонькой ладошкой о зеленое поле стола, сухонькой ладошкой, к которой намертво приклеилась черная костяшка "дубль-три". А может, вовсе и не приклеилась, а просто ускорение, с которым Петр Кузьмич бросал сверху вниз свою ладошку, превышало земное, равное девяти и восьми десятым метра в секунду за секунду и присущее свободно падающей костяшке.

- Это хорошо, - спокойно ответствовал Петру Кузьмичу другой пенсионер Павел Филиппович, полковник в отставке, тоже общественник, но менее усердный в общественных делах. - Это хорошо, - ответствовал он и аккуратно, тихонько прикладывал свою костяшку к еще вибрирующему "дублю" Петра Кузьмича.

- Смотри, Витька! - угрожающе говорил Петр Кузьмич своему напарнику как раз тому самому слесарю Витьке, имеющему неприглядную кличку Трешница.

- Я смотрю, Кузьмич, - хохотал Витька, - я их щас нагрею, голубчиков! И удар его ладони о стол, несомненно, зарегистрировала сейсмическая станция "Москва".

А у Павла Филипповича напарником был некто Сомов - тихий человек из второго подъезда. Он был настолько тих и незаметен, что кое-кто всерьез считал Сомова фантомом, призраком, человеком-невидимкой. Был, дескать, Сомов, а потом - ф-фу! - и нет его, испарился в эфире. Но Кеша и Геша знали совершенно точно, что Сомов существует, и даже были у него дома: ходили с депутацией за отобранным футбольным мячом. Помнится, они мяч гоняли, и кто-то пульнул его мимо ворот и попал в этого самого Сомова. А тот - тихий человек, не ругался, не дрался, просто взял мяч и пошел домой во второй подъезд. Тихо пошел - не шумел, как некоторые. А мяч отдал только с третьего раза. С ним дело ясное: для него этот стол - кровная месть за тот случайный удар. Он этот стол под угрозой расстрела не отдаст. Вот он посмотрел на Кешу с Гешей, на их модель под простыней тоже посмотрел, заметил, что на мяч она не похожа, успокоился и приложил свою костяшку к пятнистой пластмассовой змее на ядовитой зелени стола. Тихо приложил, под стать своему напарнику.

- Товарищи, - сказал Кеша, прежде чем Петр Кузьмич снова замахнулся для богатырского удара, - мы к вам с просьбой.

Петр Кузьмич досадливо обернулся, проговорил нетерпеливо:

- Ну, пионеры, давай быстрее.

И Витька тоже стал смотреть на них, и тихий Сомов, и Павел Филиппович из-под очков глянул: что, мол, за просьба у пионеров, которые, как известно, молодая смена и просьбы их следует уважать? Иногда, конечно.

- Мы вот тут модель сделали, покажи, Гешка, так нам ее испытать надо, а мы не знали, что стол врыли, и думали на пустыре, так можно рядом, мы не помешаем.

- Погоди, пионер, - сказал Петр Кузьмич, - ты не части, ты по порядку чему тебя только в школе учат? Какая модель - вопрос первый. Как испытать второй. При чем здесь стол - третий. Ответить сможешь?

- Смогу, - обидчиво сказал Кеша. Он почему-то волновался и злился на себя, на это несвоевременное, глупое волнение, когда надо быть твердым и убедительным. - Это модель самолета КГ-1, кордовый вариант, который мы хотим испытать на нашем пустыре. Мы не знали, что именно здесь общественность дома построит стол для тихих игр, и рассчитывали, что пустырь будет по-прежнему свободен. Однако теперь, понимая, что своими испытаниями мы можем как-то помешать вашему заслуженному отдыху, все же просим благосклонного разрешения запустить в воздух этот первый в истории нашего дома самолет.

Он кончил.