Самый далёкий берег   ::   Бушков Александр Александрович

Отчего-то так повелось, невезение достало его и здесь. В голове все складывается великолепно, но, едва попытаешься перенести все это на бумагу, дальше второй страницы не продвинешься, не получается, и все тут. Вроде бы и есть роман в голове во всех деталях, эпизодах и диалогах, но на бумаге это не выразишь, он давно оставил всякие попытки…

Итак… Крохотный сибирский городок, сонное захолустье (между прочим, родина доктора Терехова, так что тут особенно и выдумывать нечего). Тридцать тысяч человек, в основном частные домики, разве что в центре два десятка многоэтажек, но из них половина — дореволюционной постройки. Мебельная фабричка — вот вам и вся промышленность. Два кинотеатра. Драмтеатр опять-таки дореволюционной постройки. Электротехнический техникум — вот вам и все вузы.

Да, главное-то мы и забыли! На дворе — одна тысяча девятьсот шестьдесят пятый год, лето. Только что снят Хрущев, что никого здесь не повергло ни в уныние, ни в радость — помер Максим, и хрен с ним… Это — сибирское захолустье. Здесь нет ни диссидентов, ни золотой молодежи, ничего такого. Сонное царство, в общем.

Здесь никто не сомневается в идеалах — и не превозносит идеалы. Здесь просто живут, не считая, что чем-то обделены. Такой городок.

Трое главных героев, типичные восьмиклассники того времени, обитают в той части города, что исторически именуется “правый берег” — дома там почти сплошь частные, а единственное интеллектуальное развлечение представлено танцплощадкой на турбазе, куда наши друзья пока что не ходят, они стеснительны по малолетству, поскольку на дворе, как уже говорилось, шестьдесят пятый год, а вокруг — сибирское захолустье. Другое время, другие люди. В чем-то ужасно патриархальные, кстати.

Они, между прочим, искренне верят во все то, что пишут в газетах и твердят комсомольские секретари. Верят всем идеологическим штампам и пропагандистским клише. А что вы хотели? На дворе, еще раз повторим — шестьдесят пятый… Наши трое — нормальные комсомольцы, типичные советские ребята, кем им еще быть в этом году и в этом городе? Так-то…

Правда, это уже шестьдесят пятый. И наша троица — не какие-то там зашоренные аскеты, а нормальные парнишки со всеми свойственными этому возрасту желаниями и побуждениями. Они уже курят втихаря, они уже пробовали пивко, они уже начинают помаленьку гулять с девочками и предпринимать первые робкие попытки прикоснуться к теплому и манящему — но все это опять-таки отмечено печатью известного целомудрия и робости. Ну, как-никак, шестьдесят пятый…

Только что по экранам победно прошли французские “Три мушкетера” — и не только мальки, но и кое-кто из ровесников наших героев еще носится по улицам с деревянными или проволочными шпагами. Но не эти трое. Ну да, они тоже играют — но их игры, можно сказать, на порядок выше.

Уже стесняясь чуточку, свои деревянные мечи они уносят в ближайший тополевый лес, далеко протянувшийся по берегу речки, завернутыми в тряпки. Мол, на рыбалку пошли, а в тряпках — удочки. Но, зайдя подальше…

Они играют, правда, не в “Трех мушкетеров” — они играют в дона Румату, барона Пампу и злыдня Рэбу. Ага, вот именно. “Попытка к бегству” вышла совсем недавно, и братовья Стругацкие еще не успели во всем разочароваться, они пока что яростными и искренними мазками рисуют насквозь коммунистическое будущее с исполинскими золотыми статуями Ленина и благороднейшими землянами двадцать второго века, гражданами Всемирной Коммунистической Республики… Искренне рисуют, а потому талантливо. Имея в числе своих обожателей и нашу троицу из захолустного сибирского городка.

Так вот, ребята играют в “Попытку к бегству”. Иногда к ним примыкают и приятели — но далеко не всегда.