Скользящий по морю жизни   ::   Дмитрук Андрей

"Спейс фортресс" уверенно шла на цель.

Гурьев тщательно, как перед экзаменационным полетом, срастил швы скафандра и шагнул в предшлюзовую камеру.

Когда он потревожил Главную диспетчерскую Пояса, ему ответили, чтобы он хорошенько проверил показания приборов, потому что во всем флоте давно уже нет ни одного жидкостного ракетного двигателя, а если есть, то это чья-нибудь личная инициатива, и дело Гурьева - передать рапорт "вниз", Земле.

Руководству полусотни станций, следящих за тысячами судов, было не до мелочей, не до каких-то неведомых умельцев, воскрешающих историю космоплавания.

Он предупредил Землю-Грузовую и Землю-Главную. Там занялись измерениями, а потом поблагодарили Гурьева и сказали, что ракета действительно идет из чертовой дали, а значит - при ее ничтожной скорости, - запущена очень давно. Может быть, она несет погибший экипаж, а машина, построенная в ином столетии, просто не знает, что надо отдавать рапорт. Во всех случаях Гурьев совершил значительное открытие, и ему этого не забудут. Монстра же подхватят силовым каналом в атмосфере и благополучно посадят.

Тогда бы надо было Алексею успокоиться и даже возгордиться, но он и не подумал.

В глубине его голубоглазой, влюбчивой и дисциплинированной души, возможно попав туда не по адресу, жила, как щука в ясном озере, безошибочная интуиция. Подтверждая выкладки парапсихологов, малоопытный Гурьев каялся предчувствиями. Когда трещал зуммер личной связи, он уверенно говорил первым, не дожидаясь никаких "алло": "Здравствуйте, богиня Ника", или: "Я вас слушаю, Ахмед Касымович" (так звали шефа), или: "Я повторяю - причалы заняты до особого распоряжения". Знал по звонку, кто вызывает!

Вот и теперь: не успокоили Алексея ни силовой канал, ни похвалы. Вещий голос нашептывал тревогу.

Он еще раз набрал код Земли-Главной. Координатор космодромов ответил вроде бы менее приветливо.

- Вы видите объект, о котором я докладывал?

- Разумеется, во всех подробностях.

- Вы использовали для идентификации систему памяти Космоцентра?

- Использовали, - с подчеркнутой кротостью сказал координатор.

- Ну и что?

- Точных аналогий нет, но общая конструкция соответствует восьмидесятым-девяностым годам двадцатого века.

- Двадцатого?!

- Да, это какой-то зонд-автомат, случайно или намеренно выведенный на очень вытянутую орбиту и включивший двигатели вблизи Луны. Еще раз огромное вам спасибо, Гурьев.

- Да я не о том... Раньше... раньше бывали такие случаи?

- Подобные. Ловили станции, ракеты-носители, зонды, но, конечно, не вековой давности и не в активном полете. Вас еще что-нибудь интересует?

В последних словах лязгнул откровенный начальственный металл: "А занимались бы вы своим делом, диспетчер". Но если деликатный Гурьев срывался, остановить его было трудно.

- Но почему, почему машина не определила точно?! Ведь в Космоцентре должны быть данные обо всех запусках, от начала космонавтики!

Молчание.

Шуршащий, бормочущий эфир подобен некоему громадному колодцу, где долго бродят причудливо искаженные отзвуки твоих слов. Особенно когда собеседник молчит.

- Часть документации утрачена, Гурьев. _Особенно_ той, что касается конца двадцатого века. Вы же знаете, что тогда творилось на Земле... Ничего, скоро разберемся. А почему вас, собственно, так волнует тип ракеты?

Профессиональное терпение координатора оказалось большим, чем ожидал Гурьев. Кажется, на Земле-Главной смирились с допросом, а может быть, решили, что переполох да кольце спутников имеет основания.

- Не знаю... Мне подумалось... только вы не смейтесь! Мне подумалось: а вдруг это боевая ракета? Может быть, даже с атомным или термоядерным зарядом?

Там как будто улыбнулись.

- Исключено. Земля не вела войн в открытом космосе.