След гунна   ::   Говард Роберт Ирвин

И Сомакельд стал рассказывать их историю. Слушая его, Турлоф понял, что этот юноша куда более умен и проницателен, чем молчаливые мрачные жители лесов, с которыми кельту приходилось встречаться в своих последних путешествиях. Несмотря на молодость, юный славянин уже успел побывать во многих далеких землях – он рассказывал и о южных песках, где ходил с караванами в Бухару, и о далеком Аральском море, и о великих реках Волге и Днепре. Его народ не оставался подолгу на одном месте, но и он сам, благодаря своей любви к путешествиям, объездил немало стран.

Те турки были более дикими и более кровожадными родичами сельджуков, набеги которых один за другим разрушали арабские халифаты. Их племя находилось в состоянии бесконечных пограничных войн, как с персами, так и с другими турецкими кланами. Они бросили свои пастбища, издавна принадлежавшие их предкам, и двинулись кочевать далеко вперед, вторгаясь в чужие земли.

Они пришли в степи, где столкнулись с враждебным им народом, – с теми арийскими племенами, которые продвинулись дальше остальных на восток. И вот теперь турки; которые продвинулись дальше всех на запад, постоянно воевали со своими соседями.

С той и другой стороны попеременно совершались обычные военные действия – стычки, грабежи и набеги за женщинами и конями. Кочевники-татары, тоже появлявшиеся в степях, принимали то одну, то другую сторону, в зависимости от того, какие у них в данный момент были настроения и прихоти. Но впоследствии вражда между турками и арийцами перешла в новое русло. Новый хан появился среди турок, что владели пастбищами за рекой. Это был жестокий и коварный Хогар-хан, пришедший к власти посредством убийства предыдущего повелителя. Его честолюбие не знало границ, и одних пастбищ ему уже было мало, – он грезил о великой империи, которая простиралась бы до самого Каспийского моря. Он не был безумным, заметил Сомакельд, ибо старики рассказывали немало историй о подобных – возникавших едва ли не за одну ночь – империях. Великое множество их было известно темному, загадочному Востоку.

Но у Хогар-хана было одно препятствие на пути к цели, и именно его надо было устранить в первую очередь, – тургославы, издавна населяющие степи. Его первым и главным шагом должно было стать их уничтожение.

Турки, вдохновленные своим воинственным правителем, уже разбили наголову татарские племена, кочевавшие неподалеку, убив многих, а прочих взяв в плен и заставив подчиняться воле Хогар-хана. Теперь мусульмане собирали силы, готовясь к большому походу против своих арийских врагов, и тургославы тоже начали объединяться – день и ночь славянские всадники ездили по степям, созывая своих сородичей на борьбу со страшным врагом. "Мы разбросаны друг от друга порой довольно далеко, – пояснил Сомакельд, – и не строим городов, поэтому отражать нападения большой армии врагов мы можем, лишь объединившись".

Разведчики докладывали о том, что турки уже засылают за реку свои передовые отряды, и вот сегодня, возвращаясь домой из одного отдаленного славянского лагеря, Сомакельд столкнулся с четырьмя турками, подстерегавшими его в камышовых зарослях. "Мое племя не слишком большое, – продолжал рассказ юный тургослав, – но оно всегда побеждало своих врагов. Когда-то оно насчитывало много тысяч человек, но постоянные войны обескровили его, а отдельные ветви племени ушли дальше на запад, чтобы забыть о своей жизни на пастбищах и стать обычными земледельцами". Последние слова Сомакельд произнес с нескрываемым презрением.

– А теперь ты, брат мой, – воскликнул он вдруг, – расскажи мне, как получилось, что ты отправился странствовать в одиночку? Уверен, что ты был правителем на своей родине.