Солнечные стрелы   ::   Тарр Джудит

Эсториан шагнул вперед. Алидан попятился, настороженно глядя на своего господина. Но тот уже не видел его. Он мысленно попытался ощупать магическую стену, возведенную против него маленькой островитянкой, и не нашел в ней изъяна.

Дура, сказал он этой стене. И не получил ответа.

ГЛАВА 12 Холод входил в ее душу, и она ничего не могла с этим поделать. Он вытеснял из души остатки тепла, когда-то рожденного любовью и нежностью. Потеря ребенка проделала в ее сущности дыру, которую невозможно заштопать. Она все еще любила Эсториана, но это чувство было спрятано теперь так глубоко, что казалось потерянным безвозвратно. Сердце билось в груди, словно шар, склеенный из осколков стекла. Когда она мысленно или вслух произносила его имя, мир вокруг озарялся добрым и ласковым светом, но стоило ей увидеть его и все исчезало, и между ними вставала глухая стена. Он стал опять чужим, недосягаемым и странным существом, полубожеством в человеческом обличье. Таким он казался ей, когда она пришла в Эндрос, далеким, непредсказуемым, грубым, надменным. Потом она узнала его ближе и была покорена живой игрой его ума, мальчишеской возбудимостью, способностью обижаться по пустякам и неодолимой любовью к кислым яблокам. Теперь это в прошлом. Все к лучшему, говорила она себе. Он должен жениться на асанианке. Он никогда не смотрел на других женщин, но теперь ему придется смотреть. Он не выдержит нанесенного ему оскорбления. Никто не пытался заговорить с ней. Придворные побаивались магов, а те, кто посмелее, были слишком заносчивы, у гвардейцев хватало забот, жрецы тоже занимались неустанной деятельностью. Она была теперь одинока и радовалась своему одиночеству. Ей было присуще острое чувство земли первое чувство у тех, кто обладал магической силой. Рожденная у моря, она смогла постичь тайны воды. Пользуясь этими данными ей свыше способностями, она вносила немалую лепту в дело охраны своего императора. Она знала, как эта земля обрадовалась его появлению, его возвращению к ней. Обрадовалась и затаилась, не зная, чего от него ждать. Все шло хорошо, но было несколько необычно, зыбко.

Он только частично асанианин, сказала она магам, собравшимся на совет, когда подошел ее черед говорить. Мы все знаем, что с ним случилось когда-то здесь. Сумеет ли он выправить линии своей судьбы? Или будет жить, запутываясь в них все сильнее?

Если дело только в нем, вмешался Шайел, земля для которого была прозрачна, как вода, то, кажется, я мог бы помочь ему заклинаниями. И покраснел, ловя испытующие взгляды собравшихся. Он был молод, моложе Вэньи, и почти так же бледен, как она. И чем-то походил на Эсториана. Наполовину асанианин по матери, он хорошо знал уклад жизни этой страны, хотя скулы его были уже и волосы прямее, чем у коренных жителей запада. Он искренне не понимал, почему многие считают его выскочкой. Если что-то возможно сделать, значит, это нужно делать и все. Разве не так?

Нет, сказал Айбуран. Черный горец лениво восседал на судейской скамье, облаченный в простую белую мантию. Его густая борода была аккуратно заплетена и расчесана. Через некоторое время жрецы должны были отправиться в храм, чтобы пропеть молитвы, сопровождающие закат Солнца. Этот храм уступал Главному храму Эндроса в размерах, но под его сводами собиралось вдвое или даже втрое больше людей, чем в городе Солнцерожденного.

Дело не в императоре, продолжал верховный жрец, не в его поведении и не в его отношениях с этой землей. Я ощущал нечто подобное, когда сопровождал ecn отца. Асанианин никогда не почувствует себя присоединенным к Керувариону, пока не станет с ним связан кровными узами. Другого способа управлять этой страной нет.

Правильно, отозвался довольный Шайел.