Странная история мистера Джонатана Хога   ::   Хайнлайн Роберт

Необычайная рефлексия, при которой творениям Художника дано творить новые миры, свои собственные. Теперь вы видите, улыбнулся Хог, - почему Критик должен быть самым взаправдашним человеком иначе как бы он увидел сны, которые видят люди? Затем вино и все прочее в этом роде - наслаждение, соединяющее в себе черты еды и снов. Есть у вас и ни с чем не сравнимое наслаждение беседы, дружеской беседы чем мы с вами сейчас и занимаемся. Это удовольствие не ново, однако достойно всяческой похвалы то, что Художник включил и его. Далее - любовь мужчины и женщины. Она просто смешна, и я полностью бы отверг такое нововведение, если бы, благодаря вам, друзья мои, не увидел в ней нечто, полностью избегнувшее внимания Джонатана Хога, нечто такое, что никогда не сумел бы придумать сам. Как я уже говорил, талант вашего Художника весьма велик. Почти с нежностью Хог посмотрел на Синтию и Рэндалла. - Скажите, Синтия, что вам нравится в этом мире, чего вы боитесь и что ненавидите? Вместо ответа Синтия прижалась к мужу, который обнял ее за плечи, славно пытаясь защитить ото всех бед. - А вы, Эдвард? - повернулся Хог к Рэндаллу. - Есть в этом мире нечто такое, ради чего вы отдали бы и тело и душу, возникни такая необходимость? Не надо отвечать, я все видел на вашем лице и в вашем сердце вчера, когда вы склонялись над кроватью. Великолепные, просто великолепные произведения искусства - я имею в виду вас обоих. В вашем мире я нашел целый ряд образцов отличного, оригинального искусства, вполне достаточно, чтобы оправдать продолжение работы Художника над этим его творением. Но много здесь и неудовлетворительного, плохо написанного, дилетантского, такого, из-за чего я никак не мог одобрить работу в целом, пока не встретил, не почувствовал, не оценил трагедию человеческой любви. - Трагедию? - изумленно посмотрела на него Синтия. - Вы сказали "трагедию"? - А чем она может быть еще? Во взгляде Хога была не жалость, а спокойное мудрое понимание. Несколько секунд Синтия молча, широко открытыми глазами смотрела на него, а затем спрятала лицо на груди мужа. Рэндалл потрепал ее по голове. - Прекратите это, Хог, - яростно сказал он. - Вы снова ее напугали. - Я не хотел. - Все равно напугали. И я скажу вам, что думаю о вашем рассказе. В нем такие дырки, через которые слона провести можно. Вы все это выдумали. - Вы сами в это не верите. Так оно и было, в глубине души Рэндалл поверил Хогу. Однако он продолжал говорить, рукой пытаясь успокоить жену. - А как насчет грязи под вашими ногтями? Я заметал, что вы ни словом ее не упомянули. И еще - отпечатки ваших пальцев. - Вещество из-под моих ногтей очень слабо связано с этой историей. Оно выполнило свою задачу - напугало Сынов Птицы. Они сразу разобрались, что это такое. - А именно? - Кровь Сынов, помещенная туда другой моей личностью. Но при чем здесь отпечатки моих пальцев? Джонатан Хог искреннейшим образом боялся давать их. Джонатан Хог был человеком, Эдвард, и вы не должны об этом забывать. Рэндаллу пришлось рассказать о своих с Синтией столь же бесплодных, сколь многочисленных упражнениях в дактилоскопии. - Понятно, - кивнул Хог. - Правду говоря, я не припоминаю всего этого даже сейчас, хотя моя полная личность должна бы все знать. У Джонатана Хога была вредная привычка протирать различные предметы носовым платком, возможно, он протер ручки вашего кресла. - Я такого не помню. - Как и я. - Это еще далеко не все, это только малая часть несуразностей, - не сдавался Рэндалл. - А как насчет той больницы, в которой вы, по вашим же собственным словам, находились? И кто вам платит? Где вы берете деньги? Кроме того - почему Синтия вас боялась? Хог посмотрел на далекий город; со стороны озера накатывался туман. - На все эти вещи не остается времени, - сказал он.