Талисман Паучья лапка   ::   Перемолотов Владимир

Его провели коридорами и через роскошно украшенные залы. Игнациусу уже приходилось бывать во дворце, но так далеко он не забирался. Путь по запутанным коридорам дворца Оттона Второго закончился перед дверями малого покоя. Офицер стражи знаком велел ждать и вышел. Он остался в одиночестве, но не один. Тяжелые портьеры из вытканной серебром парчи иногда вздрагивали, когда невидимый телохранитель переступал там с ноги на ногу. Игнациус огляделся. Дворец, построенный Оттоном Вторым для себя и жены, был роскошен во всем. От стен, на которые пошел самый лучший греческий мрамор до мебели, привезенной из самой Византии. Малый покой был только небольшой частью той красоты и богатства, которую молодой тогда еще император собрал под одной крышей. Тут было на что посмотреть — драгоценные витражи, один из двух знаменитых поющих механических павлинов, усыпанных драгоценностями… Говорили, что их привезла из Константинополя сама императрица. Игнациус хотел, было подойти поближе и рассмотреть его, но не успел.

Феофано появилась в покое внезапно, вынырнув из какого-то тайного прохода. Игнациус не услышал даже шелеста платья. Он поспешно отвернулся от павлина и повернулся к императрице.

Игнациус видел ее и раньше, но так близко — впервые. Она была еще молода, лет 30 с чистым и светлым лицом, украшенный характерными византийскими глазами. Роскошь малого покоя подчеркивала его простоту, хотя Игнациус знал, что он, не в пример своему мужу, она получила отличное образование. Одета она была просто, едва ли не проще его и маг понял, что она неплохо разбирался в людях и знает кого можно и нужно поражать богатством, а кого нет.

Императрица молчала рассматривая Игнациуса, а тот стоял со склоненной головой и ждал вопроса.

— Ты кто? — спросил она таким тоном, будто и вправду не знала, кто стоит перед ней.

— Я Игнациус. Смиренный раб Божий. Добываю себе хлеб тем, что составляю гороскопы и толкую сновидения.

— Мне говорили о тебе, как об одном из лучших прорицателей. Это так?

Ее взгляд было нелегко выдержать, но Игнациус имел большой опыт общения с сильными мира сего и не смутившись смиренно поклонился. Он знал себе цену.

— Может быть я не самый лучший, но один из них. Возможно меня превзойдет Герберт из Аурилака, учитель вашего сына. Или ваш дворцовый астролог, Ябудал Окта.

Императрица кивнула и перекрестилась. Она села за стол, рассеянно взяла гроздь винограда, но не донесла их до рта. Ягоды качались перед ней, но она словно позабыла о том, что хотела сделать. Несколько мгновений она смотрела перед собой, потом уронила ягоды и в задумчивости прикрыла их ладонью. По глазам Игнациуса больно ударил отблеск рубинов.

— Сегодня я видела сон. — наконец сказала императрица. Она не смотрела в глаза Игнациусу. Взгляд ее был устремлен в темное окно, на появившиеся звезды. Предсказатель понял что сейчас в голове Феофано заново проносятся картины сна, потревожившие душу императрицы. — Растолкуй его мне.

— Сны, государыня, бывают разные. Иногда лукавый напускает такое, что ….

Императрица посмотрела на него и тот осекся. Такой же взгляд был у купца Константина Перонского, когда тот пришел разбираться по поводу сгоревшей лавки. Сон свой императрица считала стоящим. Игнациус опустил глаза.

— Я видела сад — начала Феофано — прекраснейший из садов. В нем все радовало глаз — и деревья, и трава и цветы. Милость Божья лежала на этом месте. Я стояла озирая его в восхищении, когда чей-то голос позвал меня. Я обернулась и увидела необычайное дерево. Ствол его был прямым и могучим. Дерево соединяло небо и землю, подпирая небесный свод и над его кроной летали ангелы. Внезапно с чистого неба прямо в дерево упала молния.