Танцор меча   ::   Робертсон Дженнифер

Она недоверчиво покосилась на меня, задумалась, а потом кончики губ едва заметно приподнялись. Я стоял и смотрел как она надевала перевязь так, чтобы рукоять меча находилась за левым плечом, как у моего Разящего. Все движения были быстрыми, отработанными и я уже не сомневался, что хотя евнуху почти нечего было терять, Северянка могла лишить его последнего.

Тут я снова вспомнил, как коснулась меня смерть, когда я дотронулся до Северного меча, и ладони защипало.

— Может все же расскажешь, какое у тебя дело к старому Муну? Вдруг я могу помочь? — выдавил я, пытаясь отвлечься от неприятных воспоминаний.

— Не можешь, — она поправила перевязь и раздраженно засунула за ухо мешавшую прядь.

— Почему нет?

— Не можешь и все, — она вышла из хиорта и, увязая в песке, пошла к жилищу Муна.

Я кинулся следом, но опоздал. Она сжимала серебряную рукоять меча и одним взмахом срезала полог, закрывающий вход. Когда я влетел в хиорт, она стояла рядом с лежащим Муном, приставив остро отточенный кончик сверкающего клинка к коричневому горлу торговца.

— Если бы это случилось в моей стране, я убила бы тебя за то, что ты сделал, — она говорила мягко, без надрыва. Обычно такие красивые фразы оказываются пустыми угрозами — женщина может убить только в порыве ярости, а блондинка казалась совершенно спокойной, но я почему-то был уверен, что жизнь Муна висела на волоске. — В моей стране, если бы я не убила тебя, меня обвинили бы в трусости. Это недостойно не только ан-истойя, но даже истойя. Но ваша страна для меня чужая и обычаев ваших я не знаю, поэтому я оставляю тебе жизнь, — острие меча коснулось горла Муна и на коже выступила капля крови. — Ты ничтожный глупец. Даже не верится, что ты мог распоряжаться жизнью моего брата.

Бедный старина Мун. Его поросячьи глазки чуть не вылезли из орбит, а вспотел он так, что я просто удивился, как меч не соскальзывает с шеи.

— Твоего брата? — выдавил Мун.

Шелковистые волосы прикрывали ее плечи.

— Пять лет назад мой брат был похищен у Северной границы. Ему было десять лет, работорговец… всего лишь десять лет, — голос ее едва не сорвался, но она справилась с собой. — Мы знаем, работорговец, как высоко вы цените наши светлые волосы, голубые глаза, бледную кожу. В стране темноволосых и темнокожих мужчин по-другому и быть не может, — острие вошло поглубже. — Ты украл моего брата, работорговец. Я хочу его вернуть.

— Я его украл! — оскорбленный Мун дернулся и чуть не проткнул себе горло. — Меня не интересуют мальчики, баска. Я занимаюсь женщинами.

— Лжец, — мягко сказала она. Даже слишком мягко для женщины, готовой убить мужчину. — У вас на Юге полно извращенцев. Они любят выбирать для своих развлечений мальчиков с Севера и хорошо за это платят. Я пять лет училась вести дела, работорговец, так что не ври мне, — носком сандалии она ткнула Муна в объемистый живот. — Светловолосый, голубоглазый мальчик, работорговец, с бледной кожей, похож на меня.

Глазки Муна сверкнули в мою сторону. Я понял его просьбу. С одной стороны, он хотел, чтобы я вмешался и помог ему, с другой, понимал, что если я сделаю хотя бы шаг, она может вонзить клинок в его горло. Я взвесил все за и против и избрал наилучший вариант — подождать.

— Пять лет назад? — Мун так взмок, что желтый бурнус покрылся коричневыми пятнами. — Баска, я ничего не знаю. Пять лет — долгий срок. Да, дети с Севера пользуются спросом, и я часто вижу их. Откуда мне знать, был среди них твой брат или нет.

Я ничего не услышал, но заметил движение ее губ. Она произнесла одно слово и хотя меч не двинулся ни на йоту, капли крови у острия из ярко-красных превратились в угольно-черные и застыли на побелевшей коже.

Мун судорожно хватал ртом воздух. Дыхание вырывалось со свистом и тут же превращалось в пар, как на морозе.