У смерти твои глаза   ::   Самохин Дмитрий

В отличие от деловой части жизни личная складывалась у Романова Романа далеко не столь безоблачно. Два брака. Первый закончился в психиатрической лечебнице, куда по решению суда поместили Иоланду — жену Романова, после того как она исполосовала кухонным ножом няньку и годовалого ребенка. Экспертиза постановила — шизофрения. Малыша спасти не удалось. Няня после выписки из больницы постриглась в монахини.

Второй брак также оказался неудачным. Прожив с нынешней женой десять лет, Роман Исаевич балансировал на грани развода.

Но я чувствовал, что в этой стоялой воде рыбку истины не словить, поэтому углубляться в особенности семейной жизни Романова Романа не стал, оборвав господина Чистоплюя на полуслове вопросом:

— Вы не заметили чего-нибудь странного в поведении Романова в последнее время?

— Точно, заметил. — Иероним Балаганов подскочил в кресле. — Совсем об этом забыл. Только сейчас, когда вы сказали, вспомнил. Была странность. Точно. Истинно так.

Господин Чистоплюй уставился на меня, обрел вид задумчивого Будды, созерцающего туманные вершины, и, казалось, забыл, кто он, зачем и как здесь оказался.

Я смиренно ждал две минуты, пока он отомрет, но клиент не возжелал возвращаться к внешнему миру, углубившись в самосозерцание. Гонза строил грозные гримасы, призывая меня к активному действию и показывая, что именно я должен сделать.

Но приступ оцепенения прошел сам собой. Осмысленность вернулась во взгляд Иеронима Балаганова.

Он дважды моргнул и вопросительно посмотрел на меня.

— Я что-то…

— Да, — подтвердил я его невысказанную мысль. — Вы хотели сообщить, что странного было в поведении Романова.

— Точно. Истинно так, — безвольно согласился он. — Исаич последний день ходил какой-то подавленный, тусклый. Таким он был, когда Иоланда устроила мясорубку в его доме…

— Первая жена? — уточнил я. Господин Чистоплюй кивнул.

— Он не походил сам на себя. Все время о чем-то бормотал себе под нос. Долго не вылезал из Сети. Обычно он не интересовался Интернетом. Только деловая переписка, а тут новостные сайты все проштудировал, причем упор делал на странички, где содержались даже не новости, а сплетни о жизни нашего города. Зачем бы это он стал тратить свое драгоценное время на такую ерунду? В общем, не такой он был, как обычно. Это почувствовали все. Я прямо спросил его: «Исаич, какие проблемы?» А он отмахнулся и сослался на близящийся развод. Эта сучка Вика все соки из него высосала. Тогда я удовлетворился этим ответом, но сейчас думаю, что не так прост портрет, как его малюют.

Господин Чистоплюй перевел дух и словно бы изготовился вновь погрузиться в состояние отрешенности, как вдруг что-то вспомнил:

— Он все время крутил какой-то компакт в руке.

— Музыка? — подбросил вопрос Гонза.

— Нет. Вряд ли. Он его не выпускал из рук. Скорее диск для компа.

— Этот диск нашли? — спросил я.

— Нет. Нигде нет. Ни в офисе. Ни на катере. Видно, пропал вместе с Романовым. — Иероним Балаганов умолк.

Я прикрыл глаза и задумался. Картина не прорисовывалась. Я не видел ключевого фрагмента, но дело меня занимало. Пропавший на виду у всех человек, история прелюбопытнейшая.

Я бросил взгляд на Гонзу и прочел в его глазах тот же азарт, что снедал меня.

— Мы беремся за это дело, — озвучил я наши с Кубинцем мысли.

— Великолепно. Я не сомневался в вашем решении, — изрек господин Чистоплюй.

— Для начала вы должны прислать к нам в офис персональный компьютер Романова, за которым он последний день работал. Только не трогайте его. Наш специалист покопается, попытается извлечь что-нибудь полезное, — отдал я распоряжение, но Иерониму Балаганову оно не понравилось.

— Дело в том, что в компьютере содержится важная, я бы сказал, конфиденциальная информация, связанная с деятельностью фирмы, — вкрадчиво заявил он.