Улыбка Кауница   ::   Саломатов Андрей

Завтра принесу тебе кого-нибудь другого.

- Не надо, Коля, - пьяным голосом сказал Тюрин. - Ты меня убить, наверное, хочешь?

- Ну ты даешь, Макарыч, - возмутился Николай. - Я же тебя с того света вытащил. Да если бы я хотел, то давно бы тебя оприходовал. Я же говорил, что своих не трогаю. Давай-ка ещё стопочку, а то ты мелешь сам не знаешь что. - Николай налил коньяку и, не дав Тюрину возразить, влил спиртное ему в рот.

Тюрин сделал большой глоток, попытался отвернуться к стене, но

Николай опередил его. Свободной рукой он взял Тюрина за подбородок, повернул к себе и заставил допить коньяк.

Через минуту Тюрин сделался совершенно пьяным, а ещё через какое-то время Николай заставил его выпить третью стопку. Последнее, что Тюрин видел, это то, что Николай вытирает бутылку носовым платком. Вскоре после этого Тюрин забылся пьяным сном, и на этот раз ему не снилось абсолютно ничего.

Пробуждение Тюрина было не просто тяжелым. Проснулся он от ощущения близкой смерти. Он слышал, как она подбирается к нему, видел её темные пустые глазницы и отблеск уличного света на отполированном лезвии косы.

Обливаясь горячим потом, Тюрин открыл глаза и понял, что на дворе ночь. В комнате было темно и тихо, как в склепе: молчала улица, молчал давно остановившийся будильник, спали соседи снизу и сверху,слева и справа, и только внутри у Тюрина как-то растерянно, послепому в ребра тыкалось сердце. Казалось, что из последних сил оно пытается найти выход из своего темного убежища, глотнуть немного свежего воздуха и освободиться от надоевшей тяжести тюринского тела.

Тюрин попытался набрать в легкие побольше воздуха, но не сумел тяжелая, сковывающая боль вспыхнула одновременно в двух местах: в груди и в голове. Он подумал, что умирает и эта мысль почему-то нисколько не напугала его.

"Вот и все, - равнодушно подумал Тюрин, - скучно как-то подыхать в темноте. Если бы не Коля, я бы ещё пожил лет десять, а может и больше". Он вспомнил механическую лягушку, живую змею, и коньяк и почти догадался, для чего все это было нужно Николаю. Он даже слегка оживился, зашевелил пальцами и посмотрел на стол. Со стороны окна стеклянные предметы едва-едва светились тонким голубоватым абрисом.

"Сволочь, - подумал Тюрин, - как он хитро решил меня в могилу отправить. И это за то, что я не выдал его".

Обида придала Тюрину силы. Он попытался подняться и после нескольких неудачных попыток ему удалось сесть.

- Я же ещё жив, тварь, - дрожа от слабости, прошептал Тюрин, - я ещё успею. - Со стоном он дотянулся рукой до бутылки, взял её за горлышко и постучал в стену. Немного подождав, он постучал ещё раз, а затем ещё и еще. После этого Тюрин поставил бутылку на место и повалился на подушку. Ему вдруг стало очень холодно, так холодно, что зубы начали выбивать дрожь, а все тело ощетинилось гусиными прыщами. Тюрин потянул на себя одеяло и тут услышал, как в коридоре открылась и закрылась соседская дверь. Почти сразу после этого к нему в дверь постучали, и он понял, что его партнер по домино услышал стук.

- Сейчас, Василь Петрович, сейчас, - забормотал Тюрин.

Стук повторился. На этот раз сосед постучал сильнее, и Тюрин услышал его голос:

- Макарыч, ты чего? Макарыч?

- Иду, иду, - задыхаясь от боли, крикнул Тюрин. Он довольно ловко сполз с дивана и, держась одной рукой за сердце, а другой за стену, причитая, побрел к двери.

- Макарыч, - беспокоился за дверью сосед, - отзовись хотя бы. Помер что ли?

- Иду, иду, - крикнул Тюрин. Он уцепился за дверную ручку, навалился на дверь всем телом и свободной рукой быстро справился с замком. Сосед пролез в образовавшуюся щель, пошарил рукой по стене и включил в прихожей свет.

- Что случилось, Макарыч? - спросил он, оглядывая Тюрина. - Плохо что ли? Давай-ка я тебя до постели доведу.