Невиновные   ::   Сименон Жорж

— Своими успехами мастерская обязана тебе… Значит, она и останется твоей…

— А ты что будешь делать?

— Когда узнают, что я свободен, за предложениями дело не станет.

Предстояло переговорить о самом тяжелом, и Селерен не решался перейти к этому вопросу.

— А как дети?

— Не знаю… И Аннет тоже не знала… У нас с тобой одна и та же группа крови…

— Кто тебе сказал?

— Аннет посмотрела твое водительское удостоверение…

— Но ты спал с ней чаще, чем я…

— Возможно. Но это ничего не значит…

— Я оставляю их у себя, — твердо сказал Селерен.

— В любом случае я не могу их у тебя забрать. По закону они твои… А кроме того, Эвелин не согласилась бы…

Впервые, с тех пор как он познакомился с Брассье, Селерен видел обреченность в его глазах…

— Официант! — позвал тот. — Еще один двойной коньяк. — И потом:

— Я не пришел сюда твоим врагом, Жорж… Уже давно я хотел поговорить с тобой…

— И ты сказал бы мне правду?

— Да. Знаю, я причинил бы тебе боль, но так было бы лучше, чем постоянная ложь между нами… Когда я приходил к тебе обедать и видел Жан-Жака и Марлен…

Он отвернулся, и Селерен подождал, пока он совладает с собой.

— Где они сейчас?

— Жан-Жак блестяще сдал экзамен на степень бакалавра и сейчас путешествует по Франции пешком вместе со своим приятелем…

— А Марлен?

— Она поехала на две недели к подруге в Сабль-д'Олон, а потом приедет ко мне на Поркероль.

— Ты разрешишь мне повидаться с ними?

— При условии, что ты не будешь говорить с ними о прошлом…

— Я не настолько жесток… А что собирается делать Жан-Жак потом?

— В сентябре он поступает в школу в Кембридже, чтобы совершенствоваться в английском… — А дальше?

— Он еще сам не знает. Ему не хочется решать этот вопрос легкомысленно.

Он серьезный парень, даже слишком серьезный. Его привлекают психология и общественные науки, но он собирается изучать их в Штатах…

Они долго молчали, и Жорж Селерен бросил взгляд на аркады, окружавшие залитую солнцем площадь, на которой шумно играли дети. Дома в стиле Людовика Тринадцатого образовывали правильный четырехугольник. Когда Жан-Жак был совсем маленьким, — они с Аннет привозили его сюда гулять в своем маленьком автомобиле. Потом появилась Марлен, и Селерен чаще всего сам катал ее здесь в колясочке.

Стоял прекрасный день, один из тех дней, которые влюбленные вспоминают всю жизнь. Такая пара сидела на террасе через три столика от них, они держались за руки и неотрывно смотрели друг другу в глаза.

Брассье очнулся первый.

— Сегодня я в последний раз переступил порог мастерской на улице Севинье…

Селерен ничего не ответил. Он все так же смотрел на Вогезскую площадь, особенно на мальчонку, игравшего в серсо. Такая сейчас редкость видеть ребенка, который играет в серсо.

— Мой адвокат составит необходимые бумаги…

— Я хочу возместить тебе твою долю…

— Я уже возместил ее десятикратно…

— Я сказал, что я этого хочу…

— Мой адвокат напишет тебе. Это мэтр Лефор с авеню Курсель… Он, конечно, не может вписать в акт детей, но я направлю тебе письмо, в котором…

— Нет.

— Почему?

— Потому что такие вещи не пишут… К тому же у меня в доме ничего не запирается на ключ…

— Официант!

— Я назначил эту встречу… Я и заплачу по счету…

Оба чувствовали себя неловко. Никто не решался встать первым.

Наконец Селерен не выдержал.

— Прощай… — пробормотал он, не глядя на Брассье.

— Прощай, Жорж…

Селерен шагнул в тень на улице Па-де-ла-Мюль и услышал, как заработал мотор «Ягуара».

Эпаленмс, 11 октября 1971 г.