Валентин Понтифекс   ::   Силверберг Роберт

— О чем ты говоришь? Что я сам на себя навел порчу?

Тисана мягко заметила:

— Сны и чары — одно и то же. Лорд Валентин. Внутри нас дают о себе знать определенные предчувствия. Предзнаменования стараются пробиться, чтобы попасть в поле зрения. Собираются бури, а они и есть предвестники.

— И ты так быстро все это увидела? Знаешь, прямо перед пиром мне привиделся тревожный сон, и был он, скорее всего, наполнен предзнаменованиями, предсказаниями и предвестниками бури. Но если я не разговаривал во сне, то тогда и ничего тебе не говорил, разве не так?

— Думаю, вам снился хаос, мой лорд.

Валентин широко раскрыл глаза.

— Откуда ты узнала?

Тисана ответила, пожав плечами:

— Хаос должен наступить. Все мы признаем справедливость этого утверждения. В мире осталось незавершенное дело и оно взывает к своему завершению.

— Ты говоришь о метаморфах, — пробормотал Валентин.

— Я бы не осмелилась давать вам советы относительно дел государственных…

— Оставь эти церемонии. От советников я жду советов, а не расшаркиваний.

— Моя область — лишь царство снов.

— Мне снился снег на Замковой Горе и великое землетрясение, расколовшее мир.

— Желаете, чтобы я растолковала вам сон, мой лорд?

— Как ты можешь его толковать, если мы еще не выпили сонного вина?

— Сейчас не слишком удачное время для толкования снов, — твердо заявил Делиамбр. — Для одной ночи у Коронала видений было более чем достаточно. Если он сейчас выпьет сонного вина, то это не пойдет ему на пользу. Полагаю, время терпит…

— Мы можем обойтись без вина, — перебила Тисана. — Этот сон может растолковать и ребенок. Землетрясение? Раскол мира? Что ж, вам надо готовиться к тяжким временам, мой лорд.

— О чем ты говоришь?

— Близится война, мой лорд, — ответил вместо Тисаны Слит.

Валентин повернулся и устремил взгляд на коротышку.

— Война! — вскричал он. — Война? Неужели мне вновь придется сражаться? За восемь тысяч лет я был первым Короналом, которому пришлось выводить войска на поле битвы: неужели мне предстоит сделать это во второй раз?

— Вам наверняка известно, мой лорд, — сказал Слит, — что война за реставрацию была лишь первой схваткой истинной войны, которую придется вести; войны, которая назревала на протяжении столетий; войны, которой, как я надеюсь, вы знаете, невозможно избежать.

— Нет таких войн, которых нельзя избежать.

— Вы так думаете, мой лорд?

Коронал бросил на Слита недобрый взгляд, но ничего не ответил. Они все твердили о том, что он уже и так понял, хотя не хотел об этом слышать; но все же, услышав, почувствовал, как его душу охватывает страшное беспокойство. Мгновение спустя он встал и принялся молча расхаживать по комнате. В дальнем конце ее стояла громадная жутковатая скульптура, вырезанная из кости морских драконов — переплетенные пальцы двух сплетенных ладоней, или, может быть, смыкающиеся клыки какой‑то колоссальной, демонической пасти. Валентин долго простоял у изваяния, бесцельно поглаживая блестящую, отполированную поверхность. «Незавершенное дело, сказала Тисана. Да‑да. Изменяющие форму, метаморфы, пьюривары — называй их любым именем на выбор — аборигены Маджипура, у которых четырнадцать тысячелетий назад переселенцы со звезд отняли этот дивный мир. Восемь лет ушло на то, чтобы понять потребности этого народа, а я так ничего и не узнал».

Он повернулся и сказал:

— Когда я поднялся, чтобы произнести речь, то вспомнил слова главного представителя Понтифекса: «Коронал — это мир, а мир — это Коронал». И внезапно я стал Маджипуром. Все происходившее в любом уголке мира проходило через мою душу.

— У вас и раньше такое бывало, — сказала Тисана. — В снах, которые я толковала: когда вы говорили, что видели вырастающие из земли двадцать миллиардов золотых нитей, и держали их все в правой руке.