Варяжский десант   ::   Горюнов Андрей

Все! Получайте, господин теоретик! От нашего стола — вашему столу, как говорится.

— Да как такое может произойти?

— А по-разному, доложу вам. Вы их убили, своих родителей. На свадьбе! До своего зачатия…

— Я своих родителей не убивал!

— Это — к примеру…

— Примеры лучше — на себе.

— Не проблема: на мне так на мне. Я, допустим, убил своих родителей. Я! Что из этого следует? Следует только то, что меня самого тоже не будет. Но не будет теперь, с момента убийства. Как только родители убиты, так только теперь, после этого, мне становится неоткуда взяться. Ну, значит, я тоже мгновенно исчезну. Но только в этот момент. Не раньше. Раньше все было нормально. А вот именно в момент наступления их смерти я тоже исчезаю. Без следа. Тут вам и риск: убивая, я тем самым вычеркнул из жизни себя. Без всяких парадоксов!

— Понятно. А кто же тогда их убил — ваших родителей-то?

— Убил я. До того, как они умерли, я существовал. Поэтому я мог — топором там, ножом… И тут же, с наступлением летального исхода, исчез. Поэтому когда родители уже трупы, то кто их все же убил — неизвестно. Словом, до их смерти — я убийца, а как только погибли, то кто убийца — неизвестно.

— То есть как так — неизвестно?

— Так! Да разве нам с вами вот в этом, в окружающем нас мире все известно? Нет, далеко не все! Кто, например, президента Кеннеди убил? Неизвестно! Да что там Кеннеди — в России ежегодно совершаются сотни, тысячи нераскрытых убийств. А что значит «нераскрытое убийство»? Это значит, что обнаружен труп со следами насильственной смерти, — значит, убийство, значит, жертву кто-то убил, но неизвестно — кто!

— Да, но при каждом нераскрытом убийстве мог быть очевидец. Его не было, допустим, но он мог быть, присутствовать, видеть убийцу!

— Да и тут то же самое! Это многократно проверялось, кстати. Первый опыт лет двадцать назад поставили. Еще в Советском Союзе, при коммунистах.

— У нас?! — отшатнулся Аверьянов, пораженный. — В Советском Союзе? На людях опыт ставили?!

— Да не на людях, на комсомольцах!

— На комсомольцах? А комсомольцы что, не люди, что ли, были?

— Да ведь на кошках же такой опыт не поставишь… — уклонился от прямого ответа Коптин.

— Я сам был в комсомоле… — несколько растерянно заявил Коля.

— И я был! — улыбнулся Сергей Ильич. — Но дело-то не в этом! Дело в том, что мы с вами от темы отошли, а время поджимает! Ну, в общем, смысл такой: для очевидцев и свидетелей убийство родителей убийцы выглядит простецки: подходит к жениху с невестой молодой оболтус с пистолетом в руке. Бах! Ба-бах! И вот, пожалуйста: жених убит, а невеста… Ну, этой сразу — контрольный в голову…

— Послушайте, вы, часом, не «того»? — перебил Коля. — Уж очень образно повествуете…

— А это так принято сейчас: смакуя подробности, вдаваясь в детали. Быстрее и прочнее материал схватывается. Проблема должна цеплять учащегося, завораживать… Сейчас в школе знаете, как арифметику учат? Задача: «Шесть семиклассников и семь шестиклассников разорвали пять завучей на двадцать три неравные половины…»

— Вы опять отвлеклись, по-моему, Сергей Ильич.

— Ну да, ну да… Вернемся на свадьбу. Убийца бесследно исчезает. Около свадебного стола остается только его одежда, оружие, документы…

— Не понял, — поморщившись, покачал головой Аверьянов. — Оружие и одежда остались; так как убитые их не рожали, их наличие не нарушает причинно-следственную связь. Но документы убийцы?! Его паспорт?

— Да. Паспорт вот он, лежит! Военный билет, права, диплом, удостоверение — все, что хотите, осталось на месте преступления. Причем документы, понятное дело, подлинные — хоть покупку в кредит оформляй на владельца.

— Отлично. Но документы выписаны-то на чье имя?

— Как — «на чье»? На имя убийцы. На имя сына убитой парочки.