Ведьмин огонь (Проклятые и изгнанные - 1)   ::   Клеменс Джеймс

- Тогда быстро наверх, - приказал Шоркан, не переставая прислушиваться к нараставшему гулу барабанов: - Впереди у нас долгая трудная ночь.

Эррил стал быстро подниматься, поддерживая едва перебиравшего ногами мальчика. В харчевне малыш сразу согрелся, и на его лицо вернулись естественные краски: синие губы порозовели, щеки окрасились слабым румянцем. Из-под соломенных волос глядели на Эррила синие глаза, такие редкие в этих местах. Проходя по лазарету, Шоркан внимательно оглядел ряды кроватей:

- Много раненых? - спросил он.

- Схватки по краям долины, - сухо пояснил Эррил. Шоркан задумчиво кивнул, и суровая складка легла у его губ. Он легонько подтолкнул брата в спину, словно понуждая подниматься быстрее.

Грешюм встретил их в комнате в той же позе, в какой Эррил оставил его десять минут назад: он грел спину у камина.

- Странно, что ты еще здесь, Грешюм, - вместо приветствия произнес Шоркан.

Старик отошел от огня, уступая место гостю:

- А где же мне еще быть? Ты сам загнал нас в эту долину, как в ловушку.

- Ты уже последовал за мной сюда, Грешюм, слепо веря моему слову, - так поверь еще, хотя бы самую малость.

- Как скажешь, - старик жестом указал на руки Шоркана. - Покажи мне свою руку.

- Если настаиваешь... - Шоркан сунул руку под нос старику; рука оказалась мускулистой и слегка красноватой, словно от свежего ожога.

Грешюм покачал головой:

- Твоя Роза уходит, Шоркан, - Грешюм бросил быстрый взгляд на мальчика, жавшегося к теплу очага, и, подойдя, ловко схватил его за плечо. - Неужели ты нашел ученика? - Старик нагнулся и закатал правый рукав на тоненькой руке малыша. Она выглядела такой же ледяной и безжизненной, как и испуганное лицо ребенка. - Что это? Ты ошибся?

Шоркан мягко освободил руку мальчика и обнял его за плечи. Потом, усадив ребенка поближе к огню, успокаивающе погладил по голове.

- Он левша, - воин обнажил левую руку мальчика, по запястье отливавшую ярко-красным, словно мальчик только что вынул ее из чана со свежей кровью. По ладони вились причудливые узоры, отдававшие всеми оттенками красного, и уходили на тыльную сторону. - Это спасло ему жизнь. Один из этих скотов совершил ту же ошибку, что и ты. Это позволило мальчику избежать первой смерти. Он спрятался в корзине для яблок. Остальная же Академия превратилась в кладбище.

- Так больше никого не осталось? - уточнил старик. - Какой же прок от одного ребенка в битве против полчищ гульготалов? Я-то думал, ты нашел учителя, все еще полного крови и власти Розы, кого-то, кто обладает знанием.

- Нет. Убежал даже главный мастер.

- Уж не о Риалто ли ты говоришь? - вмешался в разговор Эррил. - Я никогда ему не верил.

Шоркан отвернулся от камина и кивнул за окно, за которым по-прежнему надсадно трещали барабаны.

- Все это теперь уже не имеет значения. К утру мы будем вырезаны полностью.

- Что? - Эррил шагнул к брату: - А что говорит тебе твое предвидение?

- Ну, что я тебе говорил?! - торжествующе проворчал Грешюм.

- Поверь мне, брат. Сегодня уже неважно, выживем ли мы, - главное, выживет ли наше будущее.

- Какое будущее? - снова вмешался Грешюм. - Этот мальчишка, возможно, один-единственный полнокровный маг, оставшийся в краю Аласии!

- Ты говоришь правду, Грешюм.. С этим ребенком закончится и власть Чи. Мир погрузится в черные времена, в ужасные времена, когда люди потонут в слезах и крови. Все это было предсказано еще сектой хайфаев, той частью Ордена, что отслеживала будущее.

- Безумцы! Еретики! - взорвался Эррил. - И они поплатились за это!

- Плохие новости никто не любит и не любил, а меньше всех те, кто обладает властью. Но хайфаи сказали правду. - Шоркан махнул рукой в сторону окна: - И треск барабанов сейчас подтверждает это.