Ветер и меч   ::   Резанова Наталья

Черная, клочковатая борода Ярба была задрана к багровому небу, лицо его искажали конвульсии. Верно ли, что Гарпалика носила на теле змеиное клеймо? Теперь уже не узнать…

Ярб открыл глаза, прислушался.

— Не было змеи, — отчетливо, произнес он. — Так… удушье прихватило, — и он сделал попытку подняться.

Его подняли и повели прочь. Никто не заметил, как самый молодой из пастухов, именем Ферет, опасливо оглянувшись, подобрал обрубок мертвой руки, и, подбежав к костру, бросил его в огонь. Тем и закончилась ночь Гарпалики.

На следующее утро Меламп отправился назад. У него не было причин задерживаться в Медвежьем Броде. Киссей, опытный возница, легко находил путь среди дикого бездорожья, и, по прошествии двух дней им предстояло только пересечь Гебр, как Меламп заметил, что к нему направляются два всадника.

Он изготовился к бою, но те двое ехали открыто и ничем не выказывали враждебных намерений. По мере приближения он их узнал. Это были Бут и Дриоп, воины царской охраны. Они приветствовали его ритуальным жестом.

Ахейский обычай ездить на колесницах плохо прививался здесь, — предпочитали передвигаться верхом, подобно соседям-степнякам. Меламп и сам бы отправился верхом, если бы не сеть. На сложенную сеть они и смотрели.

— Ты был на травле? — спросил Бут.

— Верно.

— И удачна ли была охота?

— Да. Бендида оказалась благосклонна.

— Так где же твоя добыча? — вступил Дриоп.

Обычные вопросы, но что-то в них настораживало. Меламп оглянулся, ибо всадники остановились по обеим сторонам его колесницы.

— Я оставил ее в горах, — немного помедлив, ответил он.

— А если тебе не поверят? Чем ты докажешь, что охота была удачной, и добыча не ушла невредимой?

— Кто осмелится меня спрашивать? — резко откликнулся Меламп. — А если и так, свидетельство у меня найдется!

И внезапно на него снизошло откровение. Неслучайно они встретились и неслучайно задают вопросы. Гемос убрал Гарпалику его руками, а затем, дабы не вызвать недовольства в войске, послал этих двоих покарать его, убийцу!

Они, скалясь, смотрели на него.

Затем все решило одно мгновенье. Бут, угадав намерение Мелампа, выбросил перед собой короткое копье, но в это время Киссей, ничего не понимая и не успев загородится щитом, выдвинулся вперед. И копье, не достав Мелампа, пронзило тело возничего. Бут же оказался на расстоянии вытянутой руки, и рука с мечом его достала, рубанув по горлу слева направо. Он запрокинулся в седле, и конь его, храпя, метнулся прочь. Так же метнулись в страхе кони, впряженные в колесницу.

Меламп едва успел перехватить поводья из рук Киссея, рухнувшего наземь, но остановить колесницу был уже не в силах. Кони, развернувшись, понесли обратно в лес.

Дриоп с проклятиями гнался следом, называя Мелампа трусом и рабом. Но тот вовсе не бежал поединка. Кони словно взбесились и мчались, не разбирая дороги. Колесница билась о деревья, Меламп явственно слышал треск ободьев и едва удерживался на ногах. Если бы поводья лопнули, он бы вылетел из колесницы.

Но произошло и вовсе неожиданное. При очередном сокрушительном ударе, когда полетело колесо, и повозка накренилась набок, сложенная сеть зацепилась за выступающий сук, развернулась во всю ширину и натянулась между деревом и колесницей. Мчавшийся следом Дриоп не успел замедлить скачки, конь его с разлета грудью врезался в бронзовую сеть, и, отброшенный назад, рухнул на спину вместе с седоком. Этот удар прикончил и колесницу, поскольку сеть поневоле стреножила лошадей. Меламп успел спрыгнуть наземь. С обнаженным мечом он бросился к придавленному телом коня Дриопу, однако последнего удара не понадобилось. У того была сломана шея. Меламп выпряг бьющихся среди обломков колесницы лошадей и лишь теперь позволил себе передохнуть.

Путь назад, на восток, ему заказан.