Воин поневоле   ::   Дункан Дэйв

Теперь он был всего лишь Третьим Канцлером Совета Почтенных. Но за этим скромным титулом скрывалось очень многое. Истинная власть — тайная власть: это он понял давно.

Утреннее посвящение подходило к концу. Уже появились первые паломники, спешащие принести Богине свою дань или просто помолиться Ей. В чаши со звоном падали деньги, слышалось бормотание молитв, сопровождаемое тихими голосами жрецов. Хонакура решил, что сегодня он начнет с того, что сам введет нескольких паломников. Это достойная дань Высочайшей, как раз то, что ему нравилось, хороший пример для остальных. Он опустил руки и окинул взглядом храм в надежде, что поблизости окажется кто-нибудь более ловкий, чем он, и поможет ему встать — задача для него не из простых.

В то же мгновение рядом с ним оказался какой-то человек в коричневой мантии и услужливо склонился перед стариком. Пробормотав слова благодарности, Хонакура поднялся и уже хотел уйти, когда незнакомец вдруг заговорил.

— Я Джанарлу, жрец третьего ранга. — Обычная церемония приветствия — слова, движения рук, поклоны. В первую секунду Хонакура содрогнулся от негодования. Неужели этот юноша мог подумать, что такая пустяковая услуга дает ему право первым обратиться к старшему? Это место — площадка перед возвышением, на котором стояло изображение божества, — было святая святых, и хотя формально разговоры и приветствия здесь не запрещались, но по старой традиции этого никто не делал. Потом он вспомнил этого Джанарлу. То был внук старого Хангафо, о нем говорили как о юноше, подающем надежды. Но с такого и спрос больший; хотя, вероятно, для столь дерзкого поведения были достаточные основания.

Поэтому Хонакура дождался, пока приветствие будет закончено, и ответил подобающим образом: «Я Хонакура, жрец седьмого ранга.» Последний знак на лице Джанарлу был все еще слегка воспален, значит, молодой жрец совсем недавно стал Третьим. Он был высок — гораздо выше, чем маленький Хонакура, — и какой-то весь костлявый, неуклюжий, а нос у него загибался крючком. Он казался уж слишком молодым, но, с другой стороны, сейчас это обычное дело.

Рядом с ними какая-то древняя старуха опустила в чашу золотой и стала умолять Богиню избавить ее от страшных болей в кишках. Молодая пара молилась о том, чтобы Она не посылала им больше детей, по крайней мере, в ближайшие несколько лет.

Как только Хонакура закончил, Джанарлу выпалил одним духом:

— Священный, там какой-то воин… Седьмой!

Она ответила!

— Ты оставил его без присмотра? — яростно накинулся на юношу Хонакура, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать и не показать всем своего волнения: не исключено, что за ним наблюдают.

— Священный, это Безымянный.

Хонакура даже присвистнул от удивления. Невероятно! Безымянным стать просто: достаточно прикрыть лоб и подобно бродяге одеться во все черное. По закону такие люди не могут владеть имуществом и должны состоять на службе у Богини. Многие видели в этом своего рода искупление, поэтому некоторые паломники так и поступали. Но чтобы до такого унизился воин седьмого ранга — крайне странно. Для любого воина такое поведение казалось бы невероятным. Для воина седьмого ранга — просто невозможным!

Теперь понятно, как он сумел добраться сюда живым.

Но долго ли он сможет протянуть?

— Священный, я сказал, что ему следует закрыть лоб, — неуверенно заговорил Джанарлу. — Кажется он… сделал это с удовольствием.

В его словах Хонакуре послышалось недопустимое легкомыслие, и он строго взглянул на Джанарлу. Смуглое некрасивое лицо юноши покрылось легкой краской.

— Надеюсь, ты не слишком торопился?

— Нет, священный. — Третий покачал головой.