Время Януса   ::   Пресняков Игорь

Обещаю после встречи Тухачевского провести пленум губкома и подумать над ситуацией.

Черногоров проводил Луцкого до парадного. Они простились как старые приятели – с крепкими рукопожатиями и сердечными пожеланиями.

Подымаясь по лестнице, Григорий Осипович с удовольствием подумал о том, каким чудесным образом неприятности сблизили таких разных людей, как он и Черногоров.

* * *



А между тем в квартире Медведя продолжался банкет. С отъездом первых лиц губернии гости стали вести себя раскованнее: чаще слышался смех; без стеснения, во весь голос рассказывались скабрезные истории и анекдоты. Подозвав старшую из подавальщиц, Медведь распорядился «сменить приборы и – убираться прочь».

Как и случается в состоянии сильного подпития, да и при отсутствии женщин, наступила пора пьяных откровений. Один за другим подходили на «исповедь» к Медведю коллеги и соратники, клялись в вечной дружбе, поминали годы трудов и лишений, крепко обнимали.

Оделив всех вниманием и поцелуями, Платон Саввич до краев наполнил водкой огромный фужер и поднялся. Его лицо покраснело от умиления.

– Друзья мои! – крикнул Медведь. – Я благодарю судьбу за то, что свела меня с такими замечательными товарищами! У нас есть братство, скрепленное войной, и где бы мы ни были – мы вместе. И на войне, и в мирное время мы – боевая гвардия рабочего класса. Поставь партия любую задачу – расшибемся в пыль, а сделаем. Мы, простые русские мужики, давешняя голь и рвань, сокрушили легионы смрадных гадов. Нынче кое-кто думает, будто наши шашки затупились. Ох, просчитаетесь, господа! Не за горами час, когда схватим мы железною рукой за горло жирного нэпмана и передавим, как вшей, буржуазных недобитков.

Медведь взмахнул кулаком и повернулся к Сахарову, заместителю председателя губсовнархоза:

– А ну-ка, Сашко, заводи нашу, чтоб кровь в жилах закипела!

Сахаров встал и ровным, хорошо поставленным баритоном запел:

– Белая армия, черный барон Снова готовят нам царский трон…

Гости, как по команде, вскочили и дружно подхватили:

– Но от тайги до британских морей Красная армия всех сильней…

Глаза загорелись задорным юношеским блеском, плечи расправились, вмиг исчезли хмель и усталость.

– Так пусть же Красная Сжимает яростно Свой штык мозолистой рукой. И все должны мы неудержимо Идти в последний смертный бой!..

Голоса сливались в сильный слаженный хор:

Красная армия – марш, марш вперед! Реввоенсовет нас в бой зовет. Ведь от тайги до британских морей Красная армия всех сильней!..

Песня вызывала из глубин души самые светлые и чистые порывы, на которые только были способны эти люди. Сильные и прекрасные качества русского характера обрели в сердцах большевиков новый смысл, до конца понятный и оправданный лишь теми, кто был членом сей невиданной касты. Вся мрачная суровость средневековых орденов, кромешные радения Ивановых опричников, сектантская истерия раскольников и хлыстов представлялись невинной забавой по сравнению с большевистским сообществом.

…Гремела боевая песня, вырывалась в тишину ночи, заставляя вздрагивать мирных обывателей и темные безмолвные небеса.



Глава III

Шестнадцатые сутки кавалерийский отряд во главе с Рябининым преследовал остатки банды Мирона Скокова. После разгрома неуловимого лесного братства уцелела лишь дюжина самых отчаянных, которые не могли надеяться на прощение или мягкий приговор суда. Вот уже более двух недель кружили они по глухим тропам, меняя лошадей в отдаленных деревушках и ночуя в своих тайных убежищах. Отряд Рябинина изрядно подустал в погоне, бойцы начинали роптать.