Один день Аркадия Давидовича   ::   Черкасов Дмитрий

До обеда его так никто и не побеспокоил...



ГЛАВА 1

НАТУРАЛИСТЫ В НАТУРЕ

«Вчера поймал бабочку. Большую, красивую, но невкусную...»



Из дневника Аркадия Клюгенштейна,



19 июля 1978 года.



Достопочтенные Глюк и Телепуз, коих в то теплое июньское утро жены откомандировали в сопровождение отпрысков на экскурсию в зоопарк, остановились перед большим вольером, на ограде которого висела изрядно проржавевшая, но пока еще читаемая табличка «Братец Кролик», придвинули своих сыновей-одногодков поближе к сетке рабица, опоясывающей загон, и уставились на толстого вислоухого кроля, мирно посапывающего в своем окрашенном в салатно-зеленый цвет фанерном домике.

Разомлевший и обленившийся грызун валялся на боку, выставив наружу щекастую усатую морду, и со стороны напоминал задремавшего жирного дежурного в каком-нибудь районном отделе милиции. Для полного сходства кролю не хватало только серой фуражки с треснувшим козырьком, мятого и испещренного пятнами от портвейна кителя с майорскими погонами на плечах, кобуры с нечищеным лет десять «макаровым» на поясе и тяжелого перегарного духа.

Аркадий Давидович Клюгенштейн, рост которого заметно превышал отметку в два метра, легко перегнулся через невысокую ограду, протянул мощную волосатую руку, одним ударом которой он был способен нокаутировать годовалого бычка, и аккуратно постучал костяшками пальцев по жестяной крыше домика.

— Эй, братан, просыпайся... Мы на тебя посмотреть пришли...

Кроль и ухом не повел.

— Может, он сдох? — предположил Григорий Штукеншнайдер, статью и габаритами ничуть не уступавший другу Аркадию.

— Не, вон, блин, усами шевелит, — Глюк покачал головой.

— Ну и что? — Не согласился Телепуз. — Это, блин, еще ни о чем не говорит... Помнишь, я тебе рассказывал про того барыгу, который с Горынычем поспорил, кто больше выпьет [3] ? Ну, блин, который помер?

— Помню, конечно, — закивал Клюгенштейн. — Такое, блин, трудно забыть...

— Так вот, — Штукеншнайдер переступил с ноги на ногу, — Данька рассказывал, что у того, блин, усы и после смерти шевелились... Типа, под стол упал, блин, подергался децл [4] и затих. Но усишками еще долго шевелил... И регулярно, блин. Полежит-полежит спокойно, потом усами пошевелит и снова застывает...

— Как это так? — удивился Клюгенштейн.

— Ну, не зна-аю, — протянул Телепуз. — Но факт, блин, удостоверен лично Горынычем.

Братки помолчали, отдавая должное Даниилу Колесникову по кличке Горыныч, всегда отвечавшего за любое свое сказанное слово, по причине чего его сильно боялись нечистые на руку подшефные бизнесмены и очень не любили сотрудники правоохранительных структур. Ибо, если заслуженный браток говорил, что «порвет барыгу, как Тузик грелку», можно было не сомневаться, что именно так оно и будет. И никакое ментовское окружение выбранную жертву не спасало, получая по башке вместе с охраняемым коммерсантом.

Правда, стоит отметить, что Горыныч был весьма незлобив и крайне редко прибегал к физическим мерам воздействия на бизнесменов.

— Папа, я хочу мороженного! — сынок Телепуза дернул за руку папашу.

— Я тоже! — Клюгенштейн-младший поддержал товарища по играм.

— Ну, идите, блин, и купите, — Аркадий поправил висящий на шее отпрыска золотой могендоид [5] , вытащил из кармана какую-то купюру и сунул подрастающему поколению. — Вон лоток...

Детишки потопали к передвижной тележке с мороженным.

— Не, всё таки не сдох, — Глюк ткнул пальцем в кроля, перевернувшегося на другой бок и явившего миру округлое, покрытое светлым мехом брюшко. — Целиком, блин, шевелится...

— Жирный какой! — Причмокнул Телепуз. — Прям просится на вертел...

— Ты это брось! — нахмурился Аркадий. — Тут, блин, зоопарк, а не гастроном...