Землекопы   ::   Пратчетт Терри

— Не надо говорить с нами так, будто мы несмышленые дети, — со вздохом произнес аббат. — Как-никак мы умеем читать. Мы знаем, что такое снег.

— Вот именно, — поддержал аббата Доркас. — У нас в Магазине были открытки с зимними пейзажами. Их всегда продавали на рождественских ярмарках. Мы знаем, как выглядит снег. Он искрится.

— И на нем, как правило, сидят снегири, — добавил аббат.

— Э-э, вообще-то зимой бывает кое-что еще… — попытался возразить Масклин, но Доркас жестом велел ему умолкнуть.

— Я считаю, — продолжал Доркас, — нам не о чем беспокоиться. У нас есть крыша над головой, и еда заготовлена впрок, а если запасы иссякнут, мы знаем, как их пополнить. Если у присутствующих нет больше вопросов, я думаю, собрание можно считать закрытым.

* * *



Все шло хорошо. Или, во всяком случае, не так уж плохо.

Разумеется, между отдельными семействами по-прежнему вспыхивали ссоры, но на то они и номы, чтобы по всякому поводу препираться друг с другом. Поэтому-то и пришлось учредить Совет, который действовал вполне эффективно.

Номы обожали спорить. Существование же Совета Рулевых означало, что споры по крайней мере не перейдут в драку.

Но вот что любопытно. Во времена, когда номы обитали в Магазине, всеми делами у них заправляли знатные семейства, чье привилегированное положение подтверждалось самими их фамилиями. Но с тех пор семьи номов успели перемешаться между собой, к тому же в каменоломне в отличие от Магазина не было отделов. И все-таки, следуя инстинкту, номы продолжали соблюдать иерархию. Мир испокон веку четко делится на тех, кто указывает другим, что следует делать, и тех, кто выполняет эти указания. Так неким загадочным образом у номов сформировалась новая элита.

Рулевые.

Принадлежность к рангу рулевых определялась в зависимости от того, где тот или иной ном находился во время Большой Гонки. Те, кто оказался в кабине Грузовика, причислялись к рулевым. Все остальные считались просто пассажирами. Правомерность подобного разделения никто не подвергал сомнению, но и не признавал официально. Это как бы само собой разумелось: на нома, сумевшего управлять Грузовиком, можно положиться.

Однако не следует думать, что быть рулевым так уж приятно.

Год назад, до того как Масклин появился в Магазине, ему приходилось целыми днями охотиться. Теперь он отправлялся на охоту, только когда ему хотелось. Как рулевой он мог не заниматься таким малопочтенным делом, тем более что номы помоложе с удовольствием промышляли охотой. Питались номы тем, что добывали охотники, а также картофелем с соседнего поля. Кроме того, им удалось собрать обильный урожай кукурузы — после того, как по полю прошли уборочные машины. Масклин считал, что номы сами должны выращивать все необходимое, однако в каменистой почве карьера семена почему-то не давали всходов. Но, так или иначе, все были сыты, а это — главное.

Масклин видел, что тысячи номов мало-помалу приспособились к новым условиям. Стали обзаводиться семьями. Обустраиваться на новом месте.

Он побрел к заброшенному сараю, под которым находилось его жилище, и достал из укромной щелки в стене Талисман.

Ни один из его огоньков не горел. Чтобы Талисман вспыхнул и обрел дар речи, нужно было сперва поднести его к электрическим проводам. В каменоломне нашлось несколько подходящих проводов, и Доркасу удалось пустить по ним ток. Масклин, однако, не стал подносить Талисман к электричеству: своими высказываниями этот черный кубик постоянно ставил его в тупик.

Однако в том, что Талисман умеет слушать, Масклин не сомневался.

— На прошлой неделе умер папаша Торрит, — подумав, сообщил Масклин. — Мы, конечно, огорчились, но вообще-то он был уже дряхлым стариком и умер своей смертью, а не погиб под колесами машины и тем более не был кем-то съеден.