Жизнь Сурка Или Привет от Рогатого   ::   Покровский Владимир

Удивительно, однако, что кошмарное воспоминание о предыдущих убийствах, таинственным образом слившихся в одно, мелькнувшее на мгновенье, а потом на время забытое, ни разу не убило меня в том возрасте.

Образ Рогатого, воспринятый еще по-младенчески (страшный дядя-громадина в сером пальто, унесет-убьет-скушает!) неизменно вызывает во мне мощный и хаотический поток самых разнообразных воспоминаний-образов - в основном из последней жизни, но не только.

Память возрождается подобно тому, как возрождаются вселенные - сначала, словно бы из ничего, возникают пылинки отдельных слов, запахов, зрительных образов и тэдэ. Пылинки эти собираются в огромные облака, в которых, под воздействием логического притяжения, начинают конденсироваться звезды, планеты, кометы и астероиды давно и словно бы не со мной происшедших событий; потом они медленно выстраиваются во временные цепочки, потом эти цепочки тонут в облаке, оставляя после себя Общее Впечатление, все вроде бы забылось опять, однако теперь, при желании, я имею возможность вытянуть наружу каждое звено - "вспомнить".

Процесс восстановления Сережи Камнева со всеми его жизнями Сурка заканчивается где-то годам к пяти, но уже задолго до этого я не перестаю восхищать родителей своими способностями и будить в них неоправданные надежды.

Я всегда скрываю правду о своих жизнях Сурка. В первых жизнях я не знал толком, почему я это делаю, откуда пришла такая необходимость, но знал, что это правильно, потому что каждый раз, когда я вылезал наружу и пускался в полные откровения, со мной начинали происходить разные мелкие и крупные неприятности. Пару раз пришлось даже загреметь в психушку, причем, что интересно, каждый раз в одну и ту же - не в одну и ту же палату, правда, но на один и тот же этаж.

Потом, через несколько жизней (я не очень обучаем), я понял, что мне нужно. Понял ценность, которую мне совсем не хотелось бы терять в будущем. Вы будете смеяться - это моя жена, Иришка. В первую свою жизнь я даже не был уверен, что люблю ее по-настоящему, вот что смешно. Она даже не особенно и удовлетворяла меня сексуально (может быть, наоборот, я ее - тут возможны варианты). Потом оказалось, что это Королева, ради которой счастье положить жизнь. Никогда бы не подумал, просто смешно, но вот поди ж ты. Сначала думал, что цель - месть Рогатому. Сначала думал - надо разобраться, что происходит. Но потом плюнул - разве важно, что происходит? Иришка важнее всех. Такой своеобразный наркотик. Ну, это потом.

Иногда, впрочем, я отхожу от правила скрывать правду, вот как сейчас, потому что это очень трудно, особенно в детском возрасте, держать при себе тайну об ослиных ушах Мидаса. Но каждый раз, кроме этого, мое признание практически никогда не происходит спонтанно. Каждый раз я тщательно обдумываю последствия и возможные реакции своего конфидента.

Единственное исключение - Василь Палыч Тышкевич, наш физик. Но о нем чуть позже.

Каждый раз, как только ко мне, малышу, возвращалась память, почти тут же возвращались и вредные привычки - возникало желание курнуть легкого Мальборо и опрокинуть двестиграмчик "Дона Ромеро". Приходилось временно отвыкать, сами понимаете - возраст... Тем более, что вокруг курили "Беломор", "Памир", "Приму", "Дымок" и "Шипку", а наиболее популярными из вин были "Билэ Мицнэ", "Фрага", удивительный "Мурфатлар" в длинных зеленоватых бутылках, просуществовавший на советских прилавках очень недолго.