Злой город   ::   Силлов Дмитрий

Всадник! К добру или к худу?

Степан сноровисто вертанул в руках топор, слегка присел, приготовился. Долгие годы жизни в Козельске, стоящем на границе Руси и Дикого поля [18] , хочешь не хочешь, приучат каждого горожанина держать в руках оружие. Много с того Поля нечисти на Русь выплеснулось, а та, что нынче по русским землям гуляет — страшнее всех.

Орда.

Захлестнула как половодье огненное от края до края, и горят города словно муравьиные кучи в лесном пожарище. И накроет ли тот пожар Козельск али мимо прокатится — одному Господу Богу ведомо.

Из-за угла избы вылетел всадник. Лихо осадил коня, привстал на стременах, вздел меч кверху…

Тьфу!

Степан опустил топор.

Племяш в гости пожаловал! Удаль молодецкую девать некуда, мечом салютует, словно князю, что рать в поход собирает.

— Тимоха! Ну, напугал, чертяка!

Степан положил топор на завалинку, одним прыжком подскочил к коню и, схватив в охапку спешившегося родственника — даром что витязь в полной воинской сброе, — приподнял его над землей, словно отрока.

— Т-ты чего, дядька Степан?!

— Того! Думаешь, одному тебе удали молодецкой девать некуда?

Степан поставил слегка задохнувшегося от медвежьих объятий племянника на землю.

И у обоих рты до ушей. А как же иначе? Считай, с осени друг друга не видели. Зимой на дальний дядькин хутор не шибко проберешься — заносы снежные, да и воевода Козельский строг к гридням [19] , особо по гостям не разгуляешься. Спасибо, хоть сейчас отпустил витязя на побывку.

— Ну, здорово, племяш! Сказывай, какими ветрами к нам на выселки занесло?

— Здрав будь, дядя Степан, — выдохнул ратник. — Уффф! Кабы не латы, все ребра бы переломал! Ну и силища у тебя!

— На латы и рассчитывал, — хитро улыбнулся Степан. — Нешто мы печенеги, чтобы свою родню увечить? Ты лучше сказывай, каким ветром тебя к нам занесло?

— Да вот, спросился у десятника родных навестить, — улыбнулся Тимоха. — Почитай, сто лет вас не видел!

— Ну, коли так, проходи в дом, — сказал Степан.

— Так это… Я тут смотрю чуток не ко времени пожаловал, — кивнул на отложенный топор витязь.

— Ради такого дела забор подождет.

— Дядь Степан, так, может, я подсоблю?

— Подсобишь, подсобишь, а как же, — хмыкнул Степан. — А то в детинце [20] топорами да секирами за зиму не намахался. Пошли в дом. И не прекословь, когда старшие родственники говорят!

— Как прикажешь, дядь Степан, — покорился Тимоха. — Только дозволь сначала коня искупать.

— Это можно, — согласился Степан. — Первую воинскую заповедь ты хорошо усвоил — сперва конь да оружие, а опосля все остальное. Дорогу к речке не забыл поди?

— Не забыл. Я мигом!

— Погоди, вместе пойдем, — сказал Степан, направляясь к конюшне. — Я своего Бурку заседлаю, застоялся за зиму, пусть разомнется. До реки вскачь кто кого обгонит не забоишься с дядькой помериться, как когда-то?

— А то! — расплылся в улыбке витязь. Степан улыбнулся в ответ.

— Да и сами искупаемся. Водица хоть еще и холодна, да целебна. Кто ранней весной в реке купается, от того весь год болезни бегут как черт от ладана.

Из конюшни послышалось ржание. Заслышав шаги хозяина, конь подал голос — мол, здесь я, про меня не забудьте!

Степан открыл скрипучую дверь и вывел рослого гнедого зверя. С первого взгляда ясно было — не крестьянская это кляча, а настоящий боевой конь с широкими бабками и породистой головой, красиво посаженной на мощную шею.

Увидев гридня, бурка вытянул шею и, тонко заржав, ткнулся мягкими губами парню в ладони — мол, где угощение-то?

— Узнал, — хмыкнул Степан, накидывая седло на широкую спину коня. — Чисто собака какая. Только что хвостом не виляет и кости не грызет.

— Ох ты, батюшки, забыл совсем, — спохватился Тимоха, развязывая седельную суму и доставая оттуда объемистый узелок и пряник. — Вот гостинцы вам. И тебе, — сказал он, протягивая пряник коню.