Острие копья   ::   Стаут Рекс

Он говорил с ней совсем не так, как вот здесь же говорил с юным Лоном Грэйвсом, которого почти довел до истерики в первые же два часа. Мне показалось, что и добился он от нее всего ничего — признания, что во вторник утром она кое-что унесла из комнаты Маффеи. Сущий пустяк, всего лишь пару наклеек на чемоданы, которые выдаются в кассах каждому, кто приобретает билет на пароход, два небольших кусочка яркой цветной бумаги, лежавшие в ящике бюро в комнате мистера Маффеи, — наклейки с названиями пароходов: «Лючия» и «Флоренция». Порывшись в газетах, я узнал, что «Лючия» отплыла из Нью-Йорка восемнадцатого мая, а «Флоренция» — третьего июня. Значит, Маффеи дважды намеревался уехать в Италию и каждый раз почему-то откладывал. Анна взяла наклейки потому, что ей они понравились своими яркими красками, и она решила украсить ими картонку, где хранила свое белье. Во время ужина, который происходил на кухне, Вулф оставил в покое Анну и разговаривал только со мной и главным образом о вкусовых качествах пива. Но когда Фриц подал кофе, он предложил вернуться в кабинет и снова перешел к делу. Он то возвращался назад, то вдруг уходил в сторону, то отступал, то прорывался вперед или внезапно прибегал к обходным маневрам. А то вдруг отвлекался на какие-то пустяки, не имеющие никакого отношения к главной теме разговора. Любой, кто не знал, что в последнюю минуту он, как фокусник, способен извлечь кролика из пустого цилиндра, нашел бы его поведение странным и счел бы его просто свихнувшимся. К одиннадцати часам я уже выдохся и мучительно зевал, готовый признать себя побежденным, и с отчаянием смотрел на хозяина, не выказывавшего ни разочарования, ни потери терпения.

И тут вдруг он попал в десятку.

— Значит, мистер Маффеи никогда не делал вам подарков?

— Нет, сэр. Кроме коробки цветных мелков, я уже вам говорила. Он еще давал мне прочитанные газеты, если вы это считаете подарком.

— Да, вы сказали, что он всегда отдавал вам утренний выпуск «Таймс»?

— Да, сэр. Он мне как-то сказал, что покупает эту газету из-за объявлений. Знаете, объявления о работе.

— Значит, в понедельник утром он отдал вам газету?

— Он всегда отдает мне газеты в полдень. И в этот понедельник он отдал мне газету в полдень.

— В это утро все было как всегда?

— Да, сэр.

Но мне показалось, что Вулфу что-то не понравилось во взгляде девушки. Я, правда, ничего такого не заметил. Но его, очевидно, не удовлетворил ответ, и он повторил вопрос:

— Ничего такого, что привлекло бы внимание?

— Нет, сэр Хотя вот вырезка…

— Какая вырезка?

— Большая вырезка. Целый кусок.

— Он часто делал вырезки?

— Да, сэр. Все больше объявления. А может, одни только объявления. Я собираю сор в газеты, когда делаю уборку. Поэтому всегда проверяю, чтобы газета была целой.

— А в этой оказалась большая дыра?

— Да, сэр.

— Значит, это было не объявление? Прошу прощения, мисс Фиоре, что вынужден уточнять. Продолжим. Итак, то, что он вырезал из газеты в понедельник, не было объявлением?

— Нет, сэр. Вырезано было на первой странице.

— Вот как. А раньше вам попадались газеты, где бы он делал вырезки на первой странице?

— Нет, сэр. Кажется, нет.

— Значит, он вырезал все больше из рубрики объявлений?

— Я не уверена, сэр. Может, только объявления. Да, мне кажется, объявления.

Вулф какое-то время сидел в раздумье, уткнувшись подбородком в грудь. Затем посмотрел на меня.

— Арчи, слетай-ка быстренько на Сорок вторую улицу и привези мне экземпляров двадцать утреннего выпуска газеты «Таймс» за прошлый понедельник.

Я был несказанно рад поручению, ибо уже устал бороться со сном. Не то чтобы его поручение чем-то заинтриговало меня, но я понял, что Вулф нашел щелочку, в которой блеснул лучик света.