Via Dolorosa   ::   Мелконян Агоп

Вот так на сказках я и воспитывалась, Эмиль, поэтому, наверное, меня и считают больной.

- Быстро одевайся, мы уезжаем, - бросаю ей я.

- Будет некрасиво, если мы сбежим, не попрощавшись. Дарк не заслужил такого отношения, напротив, проявил доброту. Ты что - испугался?

- Просто неважно себя чувствую.

- А ты хочешь всегда чувствовать себя прекрасно, так, что ли? Женщина как женщина, наверное и она явилась из сказки.

- Из какой еще сказки?

- Ты что, Эмиль? Неужели ты думаешь, что все, что здесь происходит, реальность? Что этот дом, Дарк, женщина и все остальное - действительно существуют? Это же сказка, а мы попали в нее совершенно случайно. Сами того не желая...

- Не заводи опять эту пластинку, прошу тебя.

- Ну, значит, ты окончательно ослеп. Если ты не видишь, что вокруг тебя одни лишь сказочные декорации, значит, ты слепой. Впрочем, ты просто бедолага.

Когда мы спускаемся в зал, Дарк и женщина уже сидят там за кофе. Не дрогнув ни одним мускулом, Дарк, ледяным тоном произносит: - С добрым утром. Кофе на столе.

И тогда я понимаю всю никчемность своих ночных страхов, ибо не бывает таких беспомощных призраков - с опухшим от пьянства лицом цвета грязного гипса, с испуганными глазами, в которых затаилось безбрежное отчаяние. Таких призраков не бывает.

- Это моя жена, - поясняет Дарк. - Моя жена.

Он повторяет это, с болезненной чувствительностью нажимая на местоимение "моя". Так люди произносят "мое страдание" или "моя смерть".

- А мы вчера приняли вас за убежденного холостяка, - бесцеремонно заявляет Лиза.

- Это моя жена, - упорствует Дарк. - У меня есть и сынишка, ему десять лет, он спит в машине, во дворе.

- В машине? А почему в машине? - искренне удивляется Лиза.

- Мы уезжаем, и мне не хотелось его будить - отвечает женщина глухим, неприятным голосом заядлой курильщицы.

- Они уезжают, - спешит подтвердить Дарк. - На машине, на несколько дней.

Видит бог - мне очень хочется ему помочь. Разве вам не случалось прикасаться к чьему-то страданию, не зная, чем оно вызвано, но будучи уверенным в его существовании, во всей его неповторимости, чувствуя, как, пульсируя, оно выливается наружу и как внутри нарастает желание схватить его, увести далеко-далеко, очистить от него воздух, разве вам не приходилось испытывать такое? Не потому, что вы убежденный филантроп или закоренелый мазохист, а просто потому, что вы считаете себя обязанным хоть ненадолго освободить от страдания другого человека, дать ему перевести дух, иначе он может не выдержать. Так и мне захотелось теперь освободить Дарка от чего-то, что было для меня загадкой.

- Не больно подходящая погода, чтобы отправляться в путь, - говорю я. - Очень густой туман.

- Я прекрасно знаю эту дорогу, - возражает мне женщина.

- Подождите пару часов, поедем вместе, - предлагаю я.

- Нет! - решительно протестует женщина. - Мы должны ехать немедленно!

- Я же вижу, Дарк, что ты против этого, - перехожу я почти на крик. Почему ты не остановишь ее?

Он не отвечает. Глаза его исследуют скопившийся на дне чашки темно-коричневый осадок. Потом он поднимает голову, и я вижу, как в уголках его глаз начинает скапливаться предательская влага, до поры до времени прятавшаяся в его потаенных глубинах от всех людей, от всего мира.

- Не могу, - выдыхает он. - Не могу.

- Тогда и я поеду с ними, - бесцеремонно заявляет Лиза.

- Ни в коем случае! - вскакивая на ноги, кричит Дарк. - Они поедут одни. По этой дороге каждый должен проехать сам.

- А я хочу ехать синими! -упрямо твердит свое Лиза.

- Я тоже хочу участвовать в сказке!

- В какой такой сказке? - снова раздается глуховатый голос женщины.

- Вы разве не понимаете, что все это сказка? И этот дом, и Дарк, и вообще всё вокруг.

- Это не сказка, милая девушка, -со вздохом произносит Дарк. - Таких диких сказок не бывает.