Zeitgeist   ::   Стерлинг Брюс

– У нее манера певички из кафе с парижского Левого берега, – подтвердил Старлиц.

Они позволили пене в кофейнике по традиции подняться раз, другой, третий. Старлиц радовался, что украл у приближающейся смены тысячелетий это редкое мгновение. Он ценил шанс перевести дух среди шума отмирающего века. Это шло ему на пользу, как кислородная подушка.

Озбей снял с горелки кофейник с чеканкой и с преувеличенным рвением исполнил ритуал наполнения чашек.

– Почему в «Большой Семерке» нет русской участницы? – спросил Озбей, отставляя кофейник. – Ведь теперь официально существует «большая восьмерка». Вместе с Россией.

– Странная вещь, – откликнулся Старлиц, принимая свою чашку. – Никто никогда меня не спрашивает, почему в группе нет русской девушки. За исключением самих русских.

– А вы не любите русских, мистер Старлиц?

– Почему же, я их обожаю, будь им пусто, – вежливо отозвался Старлиц. – Просто у русских неправильный коммерческий подход. Они по-прежнему думают, что поп-группа должна торговать музыкой.

Озбей снял солнечные очки, картинно сложил их и убрал во внутренний карман пиджака. Подняв блестящую чашечку, он глянул на Старлица поверх ее золоченого ободка.

– «Продажа всей концепции», – процитировал он.

– Совершенно верно. – Старлиц сделал глоточек, жмурясь от удовольствия. Восхитительный кофейный вкус, тонкий оттенок кардамона. Дела шли отменно.

Озбей склонил набок голову с безупречной прической.

– Мы продаем всю упаковку. Вместе с парафином.

– Таков дух времени, – вздохнул Старлиц. – Дух постмодернизма, так сказать.

– Например, у нас хорошо расходятся пластмассовые куколки.

– Участницы «Большой Семерки» в уменьшенную величину, – поправил Старлиц турка.

– Популярнейший товар у детей. Вместе с блеском для губ, свечами, огромными башмаками.

– Еще чудо-бюстгальтеры «Большой Семерки», их колготки. На всех этих штучках мы и вылезаем.

Озбей поставил чашку и подался вперед.

– Кто поставляет вам одежду?

– Главным образом Индонезия. Вернее, поставляла до валютного кризиса.

Озбей оперся локтями о сверкающий мраморный столик.

– Мой дядя-министр заинтересован в торговле турецкими аксессуарами. Он очень влиятельная фигура в турецкой промышленности.

– Надо же! – Старлиц задумчиво поскреб двойной подбородок. – Чрезвычайно любопытно.

– Мой дядя-министр обладает большим влиянием в Турецкой Республике Северного Кипра.

– Республика – крайне интересное место. – Старлиц тоже подался вперед. – Пробыв на турецком Кипре всего неделю, я понял, что это страна огромных возможностей. – Он насмешливо поднял мясистую руку. – Знаю, знаю, некоторые утверждают, что на греческой части лучше развита туристическая индустрия. Но, на мой взгляд, греческий Кипр – это вчерашний день. Там перестарались и уже исчерпали свои возможности. Все эти ночные клубы, разгул, большие круизные суда из Бейрута...

– Позвольте мне показать вам «Меридиен», – сказал Озбей. – Это казино Тургута Алтимбасака в Гирне. Заведение очень... как сказать по-английски?

– Изысканное?

– Да! Очень изысканное, место сбора плейбоев со всего света. Господин Алтимбасак – друг моего дяди. Там можно спокойно играть в азартные игры. Вы бы смогли там развернуться, мистер Старлиц.

Старлиц обдумал это смелое предложение. Оно пришлось ему по вкусу.

– Зовите меня Лех, – разрешил он.

– Согласен. – Озбей улыбнулся. – А вы зовите меня Мехметкик. Это все равно, что Джонни.

– Мехметкик, друг мой, будем откровенны. – Старлиц растопырил пальцы. – Раньше мы в «Большой Семерке» были очень недовольны ведением наших оффшорных счетов на Джерси и Бимини. Потом вы обратили наше внимание на банки на турецком Кипре. Ваш дядя-министр здорово нам помог.