Беглый огонь (Дрон - 3)   ::   Катериничев Петр

Девушка рассматривала сквозь прицельную рамку этих лоснящихся особей и никак не ассоциировала их с людьми. Просто - ее потенциальные клиенты. Или заказчики. А скорее всего и то и другое. Некие существа среднего рода, совершенно ошалевшие от безнаказанного хапанья и от свалившихся на них огромных денег... Забывшие все и всяческие законы, запреты и заповеди. Тешащие себя иллюзией собственного могущества, пока... Пока не придет их время. Время смерти. Поэтому стрелять было всегда легко. Вот только потом... Потом этот спокойный крепкий седовласый мужчина будет приходить в ее сны... Вернее... В сны станет приходить похожий на него маленький мальчик... Почему-то все они, клиенты, приходят в ее сны детьми. Маленькими, беспомощными, заплаканными... Она металась по постели, но не могла уйти от их взглядов... И она знала: они пропадут в этом жестоком мире... Совсем пропадут. Просыпалась она в слезах. Ее сына убили, когда он еще не родился. Почему?! Почему ей никогда не нравились ровесники? С ними было бы все проще, спокойнее, яснее... И сейчас... Да что теперь?.. Все просто: ее ровесники всегда были ей скучны до обморока! И примитивны, как инфузории. Они не знали стихов, не пели романсов, никто из них не смог бы одним движением бровей привести в трепет ватагу обкуренных, обколотых придурков... Никто не имел спокойной внутренней силы и не был способен выразить ее одним взглядом, жестом... Так, чтобы самых отвязанных отморозков начинало колотить, как при кумаре; так, чтобы они цепенели ледяными статуями... И у нее самой кружилась голова от этого взгляда, и желание владеть именно этим мужчиной делалось нестерпимым и непреклонным, как сама жизнь... И она владела им, а он ею?.. Всегда, когда он хотел. Везде, где хотел он. Он был ее мужчина. Три года... Три года она была его рабой, его радостью, его счастьем... Он был ее мужчина. Его больше нет. Как и ее ребенка... "Никого не пощадила эта осень..." ...Девушка бросила взгляд на часы. До контрольного времени было семь минут. С секундами. Этот вальяжный барин не знает, что истекают последние мгновения его жизни. И не узнает никогда. Он ничего не успеет почувствовать, даже того, что его уже не стало. Гости прибывали. Вот еще одна пара; он - лысеющий живчик с прядью некогда густых и кучерявых волос, зачесанных на лысину аккуратным пробором, она молодящаяся тетка лет сорока пяти, длинная, сухая, с лицом, похожим на выглаженный утюгом пергамент: пластика и макияж превратили ее лицо в нечто кукольнообразное, но складки у губ остались, выдавая характер записной стервы. Сладкая парочка, нечего сказать... Цели... Ее будущие цели... Прошедшие все круги предательства, чтобы стать тем, чем они стали. До выстрела - четыре минуты. Если будет команда-подтверждение. То, что она будет, девушка не сомневалась. И хозяин-барин умрет. Без боли. Это профессионально... ...Ее били жестоко. В грудь, в живот, каждым ударом выбивая так недавно зародившуюся в ней жизнь. А ее мужчину... Его застрелил снайпер, прямо в центре Москвы, белым днем. Ошалелые охраннички просто затолкали убитого в машину и умчались... А тогда она этого не знала. Как и те, кто ее истязал. Чего они хотели? Какую-то информацию? Ну да, они все повторяли: "Ты должна знать, где он хранит документы!" А она не знала. Никогда ничем он с ней не делился - берег. Но не уберег. Ни ее, ни ребенка, ни себя. Ее били в живот. Она терпела нестерпимое и ждала... Ждала, что ее мужчина придет и спасет ее... Он не мог не прийти, если бы был жив... Она тогда верила, что он жив. Удар сложенными пальцами был словно ножевой; она почувствовала, как что-то оторвалось и умерло в ней. Ей казалось, сама она тоже умерла. И не видела, не слышала, не чувствовала потом уже ничего, кроме пульсирующей черным боли. После пыток ее должны были убить. Но не убили. Бросили в каком-то подвале подыхать.