Анжелика и царица Московии   ::   Габриэли Ксения

Флоримону хотелось о многом расспросить мать, но он чувствовал, что время для некоторых откровенных вопросов еще не пришло.

– Мне кажется, – осторожно начал Флоримон, что Франсуаза де Ментенон в чем-то похожа на тебя…

– Неужели? – Анжелика иронизировала машинально.

– Да, да! Родилась в бедности. И вот… возвысилась…

– У нее есть дети?

– Нет. Она была замужем за неким господином Скарроном, человеком болезненным и много старше ее. Кстати, он был замечательным писателем, его «Комический роман»…

– Помню, помню… Я читала… Прекрасно!..

– Он был снисходителен к ее скромным любовным похождениям…

– Как мило ты выразился: «скромные любовные похождения»!

– О мадам де Ментенон иначе не скажешь! Она всегда ухитрялась соединять в своей натуре страстность и строгость, почти ханжескую…

– Ты симпатизируешь ей? – спросила Анжелика серьезно.

– Буду откровенен, матушка! Нельзя не симпатизировать ей!

– Как ты полагаешь, она согласилась бы познакомиться со мной?

– Вряд ли она найдет в Париже другую такую собеседницу, как ты, дорогая матушка! Разве что госпожа Мадлен де Скюдрие!..

– Читала ее «Клелию». Конечно же, я не мыслю столь занимательно и изящно…

– Я не хочу обидеть тебя, дорогая матушка, но Мадлен де Скюдери и вправду талантлива, она писательница. Говорить с ней – значит ощущать ее превосходство, вольное или невольное. А ты, дорогая матушка – женщина, истинная женщина, такая же, как мадам де Ментенон! И в обществе она, в сущности, занимает положение более высокое, чем ты…

– Ее супругу пожалован титул?

– Она вдова.

– Ну да, королевская фаворитка для общества важнее законной супруги графа Тулузского, твоего отца!

– Что с тобой, матушка? Еще немного, и ты начнешь беспощадно бранить наш развращенный век! – Флоримон рассмеялся.

Анжелика ответила сыну также взрывом веселого смеха.

Но вот лицо его посерьезнело, и он обратился к ней с почтением:

– Простите, матушка, я счастлив принимать вас в своем доме, но все же, каковы причины вашего приезда? Почему мой отец, ваш супруг не сопровождает вас? Я давно не получал от него писем! Впрочем, я понимаю, что получать письма из Нового Света затруднительно…

– Затруднительно их отсылать! – вставила Анжелика.

– И получать! – заметил Флоримон многозначительно.

– Переписка с Новым Светом так строго контролируется? – спросила Анжелика прямо.

– Его Величество сомневается в верности своих заморских подданных, – заметил Флоримон с некоторой уклончивостью.

– И он прав, – подхватила Анжелика задумчиво. – Заморские подданные рано или поздно захотят независимости…

– Отца занимают подобные мысли?

– Пока нет, насколько мне известно! Но ты ведь знаешь, каков твой отец. Независимость – его стихия! А графов тулузских он полагает равными французским королям!

– В таком случае сыновья пошли не в батюшку! Мы оба, и я, и Кантор, верны династии Бурбонов и в особенности – Его Величеству!

– Меня это скорее радует, нежели печалит! У вашего отца остаются близнецы – Глорианда и Раймон-Роже. Они еще малы, но он уже посвящает им много времени, он воспитывает их по-своему…

– Тебя это огорчает? Ты любишь их меньше, чем любила нас, когда мы были детьми? – порывисто спрашивал Флоримон.

Я отдала им много сил, – неспешно, словно продолжая размышлять над своими словами, говорила Анжелика. – Я растила и выхаживала их. Я хотела их! Я надеялась, что их появление укрепит супружеский союз. Я желала, в сущности, вернуть то, что мы с твоим отцом пережили в первые годы нашего брака. Я ошиблась! Нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Нельзя во второй раз пережить то, что уже пережито! Глорианда и Раймон-Роже – дети своего отца! Он связывает с их взрослением надежды на будущее.