Цветущий вереск   ::   Ли Ребекка Хэган

Эндрю Маккарран, хранитель истории клана, остановился на середине рассказа об одной из великих и славных битв против Кэмпбеллов и посмотрел на Джессалин:

– Я расстроил вас, миледи? Или рассердил пересказом этой истории?

Члены клана, собравшиеся вокруг камина послушать рассказы Эндрю, повернулись и посмотрели на нее, и Джессалин вспомнила, что, если ее отец вставал посреди рассказа, это означало его разочарование или недовольство повествованием.

– Нет, – поспешно заверила она Эндрю. – Я просто собиралась принести мою маленькую грифельную доску. Пожалуйста, продолжайте. Я скоро вернусь.

Но Эндрю не мог продолжать свое повествование. Он украдкой бросил взгляд на старейшин. Если глава клана покинет зал, она может невольно узнать о планах, которые они так тщательно скрывали. Если леди Джессалин уйдет, ее родственницы захотят последовать за ней, а если кто-то проговорится, Эндрю не осуществит миссию, наложенную на него старейшинами, – отвлекать внимание леди Джессалин.

Но леди Джессалин не знала об этом, и, чтобы удержать ее, Эндрю обратился к своей восьмилетней внучке Ханне:

– Пойди принеси с женской половины грифельную доску нашей госпожи.

Когда Эндрю обратился к Ханне, Джессалин посмотрела на культю, оставшуюся на его руке вместо кисти. Несмотря на то что другие его раны зажили, Эндрю был для всех постоянным напоминанием о потерях клана Макиннес в последнем мятеже. Он потерял правую руку, пытаясь защитить Гарри, своего первенца, от английского меча. Но это его не спасло. Его сын погиб на поле битвы и был похоронен с прижатой к груди рукой отца. Ханна потеряла отца, Эллен – мужа, а Эндрю Маккарран, прекрасный фехтовальщик, всю жизнь изготовлявший палаши, выковывая их из стали и обращая против врага, занял место барда, убитого в сражении, и теперь стал сказителем клана.

– Прямо сейчас? – заныла Ханна. – Почему Джесси не может сходить сама?

Эллен, мать Ханны, вздохнула:

– Леди Джессалин теперь предводитель нашего клана, вот почему. И не к лицу ей бегать и приносить себе что-то, когда полно других, кто может сделать это за нее.

– Но история… – настаивала Ханна.

– Иди, – прошипела Эллен. – Делай, что тебе сказано. – Ханна нахмурилась и посмотрела на Джессалин:

– Но дедушка рассказывает о том, как старый вождь нас спас. А все говорят, что Джесси…

– Ш-ш, дитя! – прервала ее Эллен, приказывая дочери замолчать.

Но ящик Пандоры уже был приоткрыт. Мысль вырвалась наружу и повисла над мужчинами и женщинами, собравшимися вокруг камина, как ядовитые испарения.

– Что тебя так беспокоит, малышка? О чем все говорят? – Джессалин опустилась на колени перед девочкой и погладила ее по голове.

– Леди Джессалин, она всего лишь ребенок. Она не знает… – начала мать Ханны.

Джессалин подняла глаза на Эллен:

– Я не согласна. Думаю, Ханна осмелилась сказать правду, потому что еще не научилась притворяться. – Она повернулась к девочке. – Ну а теперь, Ханна, пожалуйста, не бойся и расскажи, что обо мне говорят.

– Они говорят, что клан в беде и старый вождь умер, а ты должна учиться, прежде чем занять его место.

– Это правда, – кивнула Джессалин.

– Ну, если ты новый вождь, мне кажется, тебе нужно не письма писать, а дослушать рассказ дедушки.

– Почему? – Джессалин прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Потому, что это важно, а дедушка еще не закончил. – Ханна потянулась и, взяв руку Джесси, крепко сжала ее. – Потому, что ты – новый предводитель клана и ты должна слушать и учиться. Разве ты не хочешь услышать конец истории? Ты не хочешь узнать, как древнему вождю удалось спасти наш клан?

Это было именно то, что ей нужно было знать.

– Да, – ответила Джессалин. – Очень хочу. Вот поэтому я и собиралась принести мою грифельную дощечку. Я буду делать заметки, пока твой дедушка рассказывает, и попытаюсь составить план, как вернуть клану Макиннес его былое величие.

Ханна улыбнулась:

– Тогда, если дедушка согласен подождать минутку-другую, я сбегаю принесу тебе твою дощечку.